— Как чем? Всем! Жрет, как помело. Сколько не положишь, все сожрет, а добавишь еще и это сожрет! Ужас какой-то!
— А почему Элла? — поинтересовался Александр Николаевич.
Мужчина хихикнул.
— Подруга у меня когда-то была, Эллой звали.
— Ленивая?
— Почему ленивая? Скорее романтическая, слишком утонченная и любила исключительно свиные котлетки.
— Я тоже котлетки люблю, но только чтобы обязательно с рынка. Зоя купит фарш в магазине — уже не то, не пахнет там котлетками, хотя и написано: фарш мясной. А вы что посоветуете?
Мужчина задумался.
— Я тебе так скажу. Проверенно лично, на себе проверенно, если брать Митьку — результат один, а если Эллу — совсем другой.
— Это как? — уточнил Александр Николаевич.
— А так, что после Митьки еще больше жрать хочется, словно и вовсе не ел. И на девок тянет — спасу нет. Просто невозможно с собой совладать. Словно сидит в тебе дюжина кобелей и все озабочены.
Кузнецов открыл рот.
— После Эллы наоборот — желание в кресле посидеть и газетку почитать. А однажды я даже стихи сочинил. Сидел, сидел и сочинил.
— Хорошие?
Мужчина задумался, нахмурил и без того хмурое лицо и с выражением, отчетливо произнося каждое слово, произнес:
Свиная лопатка, ты — песня, ты — сказка,
Ты — боль в моем сердце,
Истома в груди.
Хорошее мясо,
Приди и бери.
— Хорошие стихи, — заметил Кузнецов, — честные.
— Это еще не все, там продолжение есть, сейчас вспомню, — мужчина поправил живот и закатил глаза.
Свиная лопатка, ты — песня, ты — сказка,
Ты — радость и горе,
Ты в сердце моем, словно бриз в Черном море…
— Родом я из-под Севастополя, — объяснил мужчина, — работал за заводе, коптил рыбу.
— А дальше?
— А дальше уехал, я же патриот, да и выловили всю рыбу. А если по правде, надоело, провонял рыбой до безобразия. Спать лягу, чувствую — воняет! Встану утром — вновь воняет! Товарища спрашиваю, мол, пахнет от меня? Поэтому и уехал.
— А дальше? — повторил свой вопрос Кузнецов.
Мужчина из-под Севастополя вновь сосредоточился.
Свиная лопатка, тебя не забуду,
Как хрюкала ты, как нежно смотрела,
Как бегала, прыгала и улетела.
Пропала, исчезла, но чтобы вернуться,
Крылами взмахнуть и обернуться
Прекрасной красавицей, феей, богиней,
Закутанной в шаль, холодной как иней.
Чей образ возвышенный — выше вершин,
Где горы — равнина,
А ветер — надежда,
Где солнце — луна, и не будет как прежде
Обмана, порока и злых темных сил —
Мы всех их прогнали, всех тех, кто не мил.
Мы съели их дружно, иначе нельзя.
Иначе съедят они нас, и тогда
Седые вершины травой порастут,
Деревья погибнут, и выйдут из чащи, из мрачных глубин, словно ненастье,
Безжалостно, злобно — участь такая —
Коварные твари — пророка забвенье, друзья сатаны,
Застолье начнется, где стол полон яств,
Где люди есть звери, где льется рекой
Дымящий напиток, где каждый герой.
Болтать и заискивать, мать предавать,
Махать топором и слух ублажать —
Чванливых, напыщенных наших господ,
Притворно заботливых, мерзко от слов.
Чья речь на трибуне, что выстрел в ночи,
Когда нету сил — кричи, не кричи.
Свиная лопатка! Я оду пою, ты даже не знаешь,
Тебя я люблю.
Под перчиком с хреном — обидно до слез…
Чья участь не лучше, кто тянет сей воз.
Кому отвели, и не в первый уж раз,
Почетную роль, как гласит наш рассказ,
Ходить в дураках и на сцену глазеть,
Позволят — похлопать, но лучше как раз
Внимательно слушать — велит нам указ.
Свиная лопатка, как долго я ждал,
Мечтал еще дольше и все же устал.
Все думал, когда же устанут они?
Хотя жизнь есть вздор, игра сатаны.
Лукаво следит он, довольный отчасти
Сгущаются тучи, и все в его власти.
Теплей там и выше, лучше видать, внимания больше —
О чем, брат, мечтать?
Грозою повеяло, все собрались, заждались однако,
И ты не ленись.
Купи полкило, бесплатно отдам,
А вечером вспомнишь, дружок, каждый грамм.
Свиная лопатка, как мало от бога,
Взяла ты ума, в чем греха никакого.
И жила ты в счастье, не зная хлопот,
А счастье твое — безразмерный живот.
Мужчина замолчал, и Александр Николаевич ему в этом не мешал. Так они оба и молчали, но недолго, всего пару минут. Молчать долго в компании — признак плохого воспитания, чего нельзя сказать о наших героях.
Читать дальше