Иван Миронов - Плохая шутка

– Там долгая история… Может, слышал, лет пять назад в Воронеже из детского сада какой-то псих детей похитил?

Полицейский кивнул:

– Конечно, слышал… шумиха была на всю страну!

– Я как раз материалы вчера из архива взял. Дело перед Новым годом было, – начал Сан Саныч. – Ребятишки спектакль собирались проводить… Кажется, «Белоснежку», но суть не в этом. А тут Дед Мороз появился. Раньше на два часа, чем запланировано, и без Снегурки. Но мало кого это смутило. В итоге исчезли семь мальчиков и воспитательница…

Он ткнул пальцем в сторону палаты.

– Воспитательница и подозреваемая Твардовская – двоюродные сестры. Просто так получилось, что Твардовская пришла к сестре на праздник, посмотреть на выступление сына – мальчишка тоже должен был участвовать в спектакле… В итоге ее сын оказался среди похищенных пацанов. Маньяк якобы распылил какой-то усыпляющий газ, и Твардовская пришла в себя, когда тот уже уехал. Потом спустя год в одной из квартир нашли труп одного странного кренделя. Обычный холостяк, лет за сорок. Квартира запущена, кругом срач. Дома у него обнаружили полинявший маскарадный костюм Деда Мороза, а также фотографии связанных детей. Жутких картинок было очень много. Среди них нашлись изображения тех самых семерых мальчиков… Но дальнейшие поиски ни к чему не привели. Родни у умершего не оказалось, следствие зашло в тупик. Те самые мальчишки до сих пор считаются пропавшими без вести, как и сестра Твардовской… Теперь вряд ли кто скажет, был ли «жмур» [4] Труп ( жарг. ). тем самым маньяком или нет. Вот такой расклад.

– Ничего себе, – изумленно проговорил сержант.

– А у этой девки крыша поехала, – продолжил Сан Саныч, указывая пальцем на приоткрытую палату. – От нее муж ушел – считал ее виновной в том, что произошло. Она в дурке больше года провалялась, потом вроде как очухалась. Я с психиатром разговаривал, который Твардовскую лечил. Он сказал, что в каждом мужике она маньяка видела. И, значит, когда сходилась с очередным из них, через какое-то время тащила его в горы. Зачем – непонятно… Как будто за гаражом нельзя по башке кирпичом дать… Этот, что нашли на днях, – четвертый. Жаль парня. Здоровенный, как лось, одни мускулы, и все равно отпор не смог дать. Искромсала его так, что лица не осталось…

Следователь разгрыз остатки конфеты и поднялся с лавки.

– Если хочешь, можешь поприсутствовать. Задам ей пару вопросов и поеду в управление. А тебя сменят после обеда.

Он распахнул дверь настежь и направился к каталке. Сержант, помедлив, последовал за ним.

– Эй, подъем, – сказал Сан Саныч, толкнув в плечо задержанную.

Она не шелохнулась, и тогда следователь с силой оттащил ее от стены, повернув на спину.

– Твою мать, – процедил он, глядя на посиневшее лицо женщины. Глаза Светланы закатились, обнажая помутневшие белки, под носом темнела корочка засохшей крови. Из разинутого рта торчала скомканная простыня.

Сан Саныч пощупал пульс на руке умершей и мрачно взглянул на притихшего сержанта.

– Звони своему сменщику, этому жирдяю, – приказал следователь. – Похоже, одним рапортом он не отделается.

– Это она что, сама? Может, еще успеем откачать, врача позвать? – с надеждой спросил полицейский, доставая мобильник.

– Какой там, она холодная, как ледышка… Нет, теперь ей разве что труповозка нужна. Эх, геморроя теперь не оберешься…

«Никита».

Он обернулся.

В дрожащем мареве проклюнулся легкий проблеск.

К нему кто-то приближался.

Он улыбнулся, почувствовав знакомый аромат духов.

«Мама?»

Она раскрыла объятия, тепло улыбнувшись. Длинные черные волосы мамы щекотали ему нос.

«Я же обещала, – прошептала она, целуя сына. – И теперь мы чувствуем друг друга».

Обнявшись, они тихо засмеялись.

Денис стоял перед квартирой номер двадцать четыре и не решался нажать на звонок.

Облупившаяся деревянная дверь, изогнутая алюминиевая табличка с номером, оплавленная кнопка дверного звонка, резиновый коврик: все, казалось, покрывал толстый слой пыли. Ни единого следа, кроме своих собственных, Денис не заметил. Ему пришла в голову мысль, что здесь не хватает прибитых крест-накрест досок, надписи «Господь, помоги нам» и начерченного мелом креста, каким помечали дома с умирающими чумными жильцами, как в «Интервью с вампиром».

В волнении он провел правой рукой по немытым волосам, превращая и без того неопрятную прическу в полный хаос. Затем вновь обвел глазами бетонный пол, окрашенные в серый цвет стены, черный коврик и грязно-коричневую дверь. Нет, все выглядело достаточно заурядно. Пыльно, но не более того. Никакой мистики.