Джей Баркер - Четвертая обезьяна

Я невольно вспомнил, как вчера мистер Картер кричал на миссис Картер и на маму.

Должно быть, потом они опомнились, потому что внезапно стало тихо. Открылась и закрылась входная дверь; они быстро прошли в гостиную. По-моему, отец швырнул ключи от машины; они звякнули о столешницу и упали на пол. Мама сказала:

— Делай что хочешь; я не стану в этом участвовать. — Потом она шумно протопала мимо моей двери к своей спальне и захлопнула за собой дверь.

Тишина.

Такой громкой тишины я в жизни не слышал.

Я живо представлял себе, как отец стоит на кухне и лицо у него пылает. Кулаки сжимаются, разжимаются и снова сжимаются.

Я выключил фонарь и сунул комикс под подушку, а потом откинул одеяло и вылез из постели. На цыпочках подошел к двери и прижался к ней ухом.

— Эй, приятель! — послышался с другой стороны голос отца.

Я чуть не полетел навзничь, отскакивая от двери; сердце колотилось. Что делать? Мне хотелось спрятаться в кровати, под одеялом.

Но этого я не сделал.

— Приятель! Ты не спишь?

Я потянулся к дверной ручке, повернул ее и быстро распахнул дверь. Фигура отца заполнила весь проем; лицо у него было мрачным. Оно находилось в тени, потому что свет горел у него за спиной, на кухне. Рука его по-прежнему находилась в том месте, где была дверная ручка.

— Жжешь свет по ночам?

Гнев, который я раньше слышал в его голосе, куда-то подевался. Наверное, он злился на маму, а сейчас злость прошла. Он широко улыбался, и глаза у него сверкали.

Когда-то отец научил меня, как важно демонстрировать нужные эмоции. По его словам, нужно всегда угадывать, каких эмоций от меня ждут в данных обстоятельствах, и выставлять их на первый план, независимо от того, что я чувствую на самом деле. Мы много раз тренировались. Однажды наша собака Ридли ощенилась, и он свернул одному щенку шею у меня на глазах, а потом заставил меня смеяться. У меня не получилось сделать, как он велел, тогда он взял следующего щенка, и я расхохотался — лишь бы не видеть, как еще один умирает. Однако этого оказалось недостаточно; отец заявил, что мой смех звучит неискренне. Только после четвертого щенка я научился контролировать себя. По щелчку его пальцев я переходил от радости к грусти, от злости к серьезности, от торжественного спокойствия к безудержному смеху. Вскоре после того Ридли сбежала. Куда — я не знаю. Тогда мне было всего четыре года, и я запомнил то время лишь эпизодически.

Отец широко улыбался, прямо как Чеширский кот, а я понятия не имел, что он чувствует на самом деле, — да и не хотел понимать. Если бы он заподозрил, что я догадываюсь, будто на самом деле он не радуется, а злится, тот вечер добром бы не кончился — ни для меня, ни для мамы.

— Отец, я читал комикс. Не хотел ложиться спать, пока вы не вернетесь. Вдруг вам помочь понадобится…

Он взъерошил мне волосы:

— Ты мой верный маленький солдатик, верно?

Я кивнул.

— Кстати, раз уж тебе так хочется помочь, мне в самом деле требуется помощь. Не желаешь немного развлечься?

Я снова кивнул.

— Возьми из буфета на кухне большую пластмассовую мамину салатницу и спускайся в подвал. Я приготовил для нашей гостьи маленький сюрприз. — Он достал из-за спины бумажный пакет и поднял повыше, потом слегка встряхнул его. Изнутри послышалось царапанье. — Будет просто здорово! — Он улыбнулся.

На сей раз я не сомневался: он действительно очень рад.

— Он сказал, зачем ему нужно в пятьдесят первый? — спросил Нэш, разглядывая кнопки в кабине лифта.

Клэр тяжело вздохнула:

— Третий раз повторяю! Он сказал только, что у него какое-то дело в пятьдесят первом участке, и все. Что за дело — понятия не имею. Никакого тайного рукопожатия, ни записки, ничего.

— Значит, дело как-то связано с Хизер, да?

— Если бы он хотел нам сказать, он бы сказал.

Дверцы разъехались в стороны на пятом этаже; выйдя, они очутились в лабиринте захламленных тесных кабинетиков, заставленных старыми металлическими столами. На них стояли компьютеры, такие старые, что в них еще имелись дисководы для дискет.

Нэш быстро огляделся и повернул налево, пробираясь по узкому проходу, заваленному папками и стопами документов.

— И с чего вдруг он взял с собой Уотсона? Почему не позвал кого-то из нас?

— Мы пока не знаем, связано ли дело с Хизер.

— Скорее всего…

Клэр понимала, что Нэш прав; раньше капитан ни разу еще не спускался к ним в подвал.

— Да, наверное…