Джеймс Деларджи - 55 [litres]

С замирающим сердцем Чендлер изучал личное дело Дэвида Гэбриэла Тейлора. Ночное недержание, периодические вспышки гнева, иногда на грани насилия, однако ничего сверхъестественного для неуравновешенного подростка. К сожалению, записей оказалось совсем немного: Гэбриэла отдали в приемную семью спустя каких-то полгода. Тут же давались имена и адрес: Дина и Джеффри Уилсон; Глендон, пригород Перта.

Чендлер набрал номер. Через несколько гудков трубку взяли.

– Могу я поговорить с мистером Джеффри Уилсоном?

– Да, внимательно вас слушаю.

Голос был неожиданно приятным, глубоким и басовитым – не как у разбуженного посреди ночи обывателя.

– Вас беспокоит сержант Чендлер Дженкинс из полицейского участка города Уилбрук. Мне бы хотелось…

– Прошу прощения, откуда? – перебил мистер Уилсон.

– Уилбрук, северная часть плато Пилбара.

– При чем тут Уилбрук? – удивился мистер Уилсон, потом поправился: – Простите, я хотел спросить, что вам от меня нужно, да еще в такой поздний час?

– У меня к вам пара вопросов относительно Дэвида Гэбриэла…

– Я знаю, о ком вы, – резко оборвал Чендлера собеседник.

Голос его сразу стал грубым.

– Хорошо. Я хотел бы узнать…

– Я… мы не желаем ничего о нем слышать, сержант.

Чендлер был в высшей степени заинтригован. В трубке послышался шорох, видимо, ее собирались бросить.

– Мистер Уилсон, прошу вас, подождите! – быстро произнес Чендлер. – Всего пара вопросов, обещаю. Вы разве не хотите узнать, зачем я звоню?

Он искренне надеялся, что любопытство возьмет верх.

– Совсем нет, – отрезал Джеффри. – Мы с женой пытались научить его отделять добро от зла, а в ответ получили лишь черную неблагодарность.

– Добро от зла? В религиозном смысле?

– Да, сержант, в религиозном. – Было слышно, что мистер Уилсон еле себя сдерживает.

– То есть вы религиозны?

– Да, и гордимся этим, – сурово ответил Джеффри, как будто Чендлер его в чем-то обвинял. – Мы хотели сделать из него доброго, праведного человека, особенно после того, что стало с его родными.

– А что с ними…

– Автомобильная авария, сержант. Страшное потрясение для мальчика в столь юном возрасте, в том нет сомнения. Но мы верили, что сумеем вернуть его на путь истинный. Объясняли, что Господь посылает нам испытания, что он добр и направляет нас. Надо только раскаяться в своих грехах и подчиниться слову Его.

От этих фраз у Чендлера по спине пробежали мурашки.

– И в чем состояло ваше обучение?

Отвечать на этот вопрос мистер Уилсон был явно не настроен, так что оставалось лишь гадать: нравоучения, труд – а то и похуже. В какой-то момент сирота решил стать убийцей.

– А когда Дэвид – то есть Гэбриэл – покинул вас?

– В восемнадцать, – теперь Джеффри отвечал односложно. Ему явно не терпелось завершить разговор. – С тех пор не появлялся. И мы не хотим его видеть. Он превратил наш дом в притон и вертеп, сержант. В притон и вертеп, Содом с Гоморрой. Он приводил блудниц, и те расхаживали у нас нагишом, как Ева в Эдемском саду. Каждый раз нам с женой приходилось отдраивать полы и мебель.

Чендлеру показалось, что из трубки стали доноситься сдавленные рыдания. Затем басовитый голос сменился женским. Это была, видимо, Дина.

– Перестаньте докучать моему мужу, сержант. И не смейте больше напоминать про этого мальчишку. Отродье дьявола! – процедила она и бросила трубку.

Откинувшись в кресле, Чендлер стал переваривать услышанное. Только что у него не было ни единой зацепки, теперь же требовалось решить, с какой лучше начать. Было ясно, что в этом доме что-то случилось. Приемные родители, помешанные на религии, стремились привить свои взгляды подростку, пережившему психологическую травму. И в какой-то момент Гэбриэл не выдержал и свихнулся.

Вооружившись свежей гипотезой и кое-какими доказательствами, Чендлер снова направился к Митчу.

И он бы дошел до кабинета, если бы не телефонный звонок. Участок буквально засыпали обращениями о том, что беглеца якобы видели там-то и там-то. Однако на сей раз звонил сам Гэбриэл!

Ник отчаянно замахал руками, чтобы привлечь внимание Чендлера, и, прикрыв микрофон на гарнитуре ладонью, прошептал:

– Это он!

Все в участке сразу же замолчали, поняв, кого имеет в виду юный стажер. Хлопнула дверь, и вышедший из кабинета Митч потребовал, чтобы звонок перевели на его аппарат.

Полицейские сгрудились вокруг стола для совещаний, за которым когда-то сидел Чендлер. Митч поочередно просверлил каждого взглядом и, для наглядности ткнув себя пальцем в грудь, заявил: