Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Ты о том, что дети сидят у твоих родителей? – съязвила Тери.

– Нет, о том, что у нас по улицам – возможно – разгуливают серийные убийцы.

– Ясно, а то я слышала, они постоянно в гостях у Пита и психованной Кэролайн.

Чендлер пропустил оскорбление мимо ушей.

– Не дай бог, с ними что-то случится, пока мы тут с тобой пререкаемся.

– Если с ними что-то случится, то только потому, что ты упустил убийцу.

Как пить дать любовничек наплел: откуда еще ей узнать эту ложь? Впрочем, ничего другого от Митча ожидать не приходилось.

– У меня есть связи, знаешь ли, – снова усмехнулась Тери и постучала пальцем себе по носу, слишком длинному для ее миниатюрного личика.

– Ну и на здоровье, – буркнул Чендлер и, отстранив ее, пошел собирать записи.

Тери тем временем принялась осматривать дом.

– Бардак тут у вас, однако. Все-таки детям нужны два родителя. Например, я и Митч.

Чендлер не стал отвечать. В конце концов, сейчас все это было неважно. Он кинул портфель на заднее сиденье и сел за руль. Тери дернула пассажирскую дверь. Та была заперта.

– Чего тебе надо? – бросил Чендлер.

– Я еду с тобой.

– У меня дела, а ты можешь идти. Дорогу знаешь, тут недалеко.

В эту минуту он испытывал мальчишескую гордость за свои слова.

– А как же убийца? – спросила Тери.

В темноте она казалась совсем маленькой и беззащитной.

Приятная гордость сменилась злостью. Тери снова его обставила. Кем он себя покажет, если бросит мать своих детей одну на улице, где скрывается маньяк?

Чендлер щелкнул замком и открыл дверь.

– Ладно, садись, но чтобы я тебя не слышал.

Тери без слов заползла в салон.

По дороге к дому родителей Чендлера она, не замолкая, трещала о том, что не собиралась приезжать, что Уилбрук как был дырой, так и остался, при этом постоянно гневно вскидывала руки, сверкала глазами и скалила зубы – все, чтобы показать свою значимость и готовность к сражению.

Чендлер завел ее в дом. Родители такой встрече были совсем не рады, как, впрочем, и Тери. Разговаривать она умела только на повышенных тонах, поэтому, естественно, разбудила детей. Те, увидев маму, побежали обниматься. Она стала клятвенно обещать, что защитит их. Джаспер спросил, от кого, и Тери со словами «от щекотного монстра» устроила догонялки по всей кухне. Мать с отцом вопросительно смотрели на Чендлера, ожидая объяснений. Отец даже не пытался прятать ружье. Чендлер только и смог сказать, что ему пора на работу.

Несмотря на многочисленные призывы разойтись, репортеры продолжали осаждать участок с упорством оживших мертвецов из фильмов про зомби. Вернулся Митч и со сноровкой опытного дирижера принялся руководить, отправляя сотрудников отрабатывать различные версии и сигналы горожан. Чендлеру такая активность и не снилась. Под главенством Митча даже Лука с Ником работали в полную силу.

Чендлер зашел в кабинет начальника.

– Митч, есть минута?

Тот скривился от фамильярного обращения, но огрызаться не стал.

– Нужно поговорить.

Митч схватил первую попавшуюся стопку бумаг и притворился, будто погружен в чтение.

Чендлера это не остановило.

– У меня есть версия о том, что связывает жертв.

Митч, демонстрируя безразличие, перевернул страницу.

– Все их имена имеют какое-то отношение к Библии. Есть основания подразумевать религиозный мотив. В начале нашего знакомства Гэбриэл жаловался, что лишился и родителей, и веры в религию.

Наконец Митч отреагировал. Он взял папку и помахал ею перед Чендлером:

– К черту ваши версии, сержант. Занимайтесь вот этим.

– Для этого у тебя есть твоя команда.

– И ты, между прочим, в нее входишь.

– Ага, сижу на скамейке запасных, – хмыкнул Чендлер. – Кстати, Тери приехала, если тебе вдруг интересно. «Камри» заглохла, и ей пришлось добираться до меня пешком. Говорит, пыталась дозвониться до своего жениха, но не получилось.

Оставив Митча копаться в отчетах и заявлениях, Чендлер пошел к камере, в которой держали Хита. Нужно было кое-что проверить.

– Мистер Баруэлл?

Ответа не последовало. Такое ощущение, будто Чендлеру объявили бойкот.

– Гэбриэл показался вам религиозным человеком?

Опять тишина.

– Вспомните, как сели к нему в машину. Не сказал ли он чего-нибудь необычного – совсем необычного? Может, молился или крестился? Упоминал ли Бога?

– Ну что вам еще от меня надо? – донесся из камеры усталый голос.

– Только это.

Хит надолго затих, потом откашлялся.