Джеймс Деларджи - 55 [litres]

Проглотив гордость, сержант вышел на улицу, где его тут же ослепили сотни вспышек. Зажглись софиты, посыпались вопросы. Заставив себя успокоиться, Чендлер поднял руку. Гул затих.

Он рассказал собравшимся о том, как продвигается работа, повторил описание Гэбриэла и напомнил, чтобы те, кто заметит его, сразу же звонили в полицию и держались подальше. В заключение он попросил уилбрукцев оставаться дома.

Прослушав сообщение, репортеры снова принялись наперебой спрашивать: насколько опасен Гэбриэл? Правда ли, что его сначала задержали, потом отпустили? Удалось ли установить личность шести жертв? Ожидать ли новых убийств? По-прежнему ли задержан второй подозреваемый? Если да, то почему?

Щурясь от света, Чендлер отвечал. Он даже в точности описал причины побега Гэбриэла. По официальной версии, человеческий фактор ни при чем – сказались недостатки процедуры.

Вместе с этим Чендлер не переставал разглядывать толпу. Несмотря на призывы расходиться, она как будто даже выросла. Чендлер высматривал лицо Гэбриэла, понимая, что нужно быть очень храбрым или очень глупым, чтобы вот так вот заявиться сюда. С другой стороны, убийца показал, что готов рисковать и способен на многое. Чендлер старался обращать внимание на бороды, шляпы и другие средства маскировки, выискивал загорелых мужчин определенного роста. Под описание никто не подходил, поэтому он попросил репортеров идти спать и не мешать полиции делать свою работу.

Чендлер вернулся в участок, ощущая себя преступником. Он только что занимался публичным враньем и сокрытием фактов.

Однако раздумывать о чести и бесчестии некогда. Надо поймать Гэбриэла и найти ответ на самый главный вопрос: почему именно Хит? Что в нем такого важного, раз Гэбриэл добровольно пошел под арест, лишь бы подгадать идеальный – почти – момент для удара?

Возможно, в беседе с Хитом упустили какой-то важный факт… Чендлер пошел к камерам. Заключенный дежурил у самой двери.

– Без адвоката я ни с кем разговаривать не буду.

– Послушайте, мистер Баруэлл… Хит. Я уверен, что вы тут ни при чем.

– Здрасте, проснулись, – злобно ответил Хит, помолчав. – Тогда, может, отпустите меня наконец?

– Пока Гэбриэла не нашли, выпускать вас опасно. Есть основания полагать, что он по-прежнему охотится на вас. Именно с этой целью он сдался нам.

– Но зачем? Мы с ним ведь даже не знакомы.

– Это-то я и пытаюсь выяснить.

– Выпустите меня, я никуда не денусь. А еще лучше вывезите куда-нибудь. Бронеавтомобиль сгодится.

– Увы, ничем не могу помочь. Тут вам будет безопаснее.

– Ага, как же! Если вы так уверены, что ему нужен именно я, чего тогда вообще подпустили его ко мне? А потом еще и дали сбежать. Вы уж извините, но я как-то невысокого мнения о ваших способностях.

– Понимаю вашу злость, мистер Баруэлл, но у нас есть право держать вас в камере, если мы полагаем, что ваши жизнь и здоровье под угрозой.

– Это еще что за хрень?

– Эта хрень, возможно, спасет вам жизнь.

Сквозь прорезь было видно, как Хит морщит лоб.

– «Возможно». Спасибо, успокоили.

Хит понял, что никакими уговорами освобождения не добьется, поэтому огрызаться перестал. Чендлер решил зайти с другой стороны:

– Как вы думаете, Гэбриэл выбрал вас случайно?

Хит вздохнул и пожал плечами.

– Там, на дороге, мог быть кто угодно. Я оказался не в то время и не в том месте.

– И что, совсем никаких намеков? Ни единого?

– Намеков на что?

– На то, что вам может угрожать опасность?

– Да все было в порядке, сколько раз повторять? Просто беседовали… – Хит замолчал и уставился в стенку. На лбу у него снова проявились морщины. – Кажется, его отчего-то заинтересовало мое имя. Да, оно необычное: мать просто обожала «Грозовой перевал», но подумала, что назвать ребенка Хитклиффом будет чересчур… А Гэбриэл еще несколько раз повторил, будто это ему о чем-то говорит. Я, помнится, спросил, нет ли у него знакомых Хитов, но он помотал головой. Вы думаете, я ему кого-то напомнил?

– Попробуем выяснить, – сказал Чендлер.

2002 год

Дни тянулись друг за другом, долгие и изматывающие. Поиски сами собой сходили на нет. Официально Мартин считался пропавшим без вести, но в реальном исходе никто не сомневался. Прошло уже больше трех недель. Приближалось Рождество.

Чендлер наблюдал за всем из первых рядов. Он видел, как «добровольцы» – даже подросток с реки Муррей – каждое утро берут деньги, а потом весь день филонят. Они забивали Артуру голову своими фантастическими гипотезами, картами и таблицами, которые составляли доморощенные экстрасенсы и медиумы. Все как один утверждали, что знают, где искать Мартина, только без денег дар не срабатывает. И вот этим утром «доброволец» из Дарвина по имени Блазз, косящий под шамана, выдал очередную версию: оказывается, Мартин искал в лесу пещеру с золотым кладом, который пару веков назад спрятал здесь некий преступник.