Джеймс Деларджи - 55 [litres]

Неделя пролетела незаметно, как попытка задремать, когда только закрываешь глаза, а уже пора просыпаться.

Массированная поисковая операция продолжалась. Полиция не собиралась бросать в беде одного из своих. Митчу переподчинили все доступные ресурсы. Для консультаций и координации усилий организовали спутниковую связь со специалистами из Западной Австралии и других штатов.

Чендлер, не щадя себя, шел по двадцать часов в сутки, устраивая лишь небольшие перерывы, которые совершенно не восстанавливали сил.

Каждый глоток воды напоминал, что его дети, скорее всего, страдают от жажды; каждый кусок сэндвича застревал в горле.

Чтобы поисковики могли больше времени проводить в поле, лагерь перенесли ближе к сгоревшей хижине. Не в состоянии уснуть, Чендлер лежал в спальном мешке и разглядывал звезды, размышляя, видят ли Сара с Джаспером небо. И почему он их не научил ориентироваться по звездам? Хороший отец так бы и сделал. Тот, который вечно пропадает, – нет. Стыд убивал остатки сна, а звезды начинали складываться в портреты детей.

Чендлер выбрался из мешка. Одежда была насквозь мокрой от пота, и ночной воздух пробрал его до костей. Трясло, мышцы сводило судорогой. Чендлер никак не мог унять дрожь, да и не хотел. Вокруг спали остальные члены команды. Их здоровый, глубокий сон вызывал новую волну злости. Да, они страшно устали, но как можно спать, когда дети мучаются не пойми где. Чендлер попытался припомнить, какое сегодня число. Не получилось. Он знал только, что наступал девятый день новой эры. Девятый день с того момента, как его мир рухнул.

2002 год

Ноги у Артура подкосились, и он осел наземь, глядя на полуразложившийся труп верблюда. Чендлер тем временем отвел Дейви в сторону. И открывшееся им зрелище, и сопровождавший его тошнотворный запах говорили с непостижимой для Чендлера прямотой: долго выжить здесь невозможно.

– Все кончено, – произнес он, оттаскивая мальчишку так тихо, что и сам не понял, сказал это вслух или нет.

– Все кончено, – безнадежно повторил Артур.

От накатившего облегчения Чендлеру стало стыдно и мерзко.

Он посмотрел на пацана. Тот непонимающе глядел в ответ. Увы, Чендлер не знал, как все ему объяснить. Наверное, он понял, что поискам конец, но понимал ли он, что больше никогда не увидит старшего брата? Впрочем, по голосу отца и так все было ясно. Наступит ночь, за ней снова день, жизнь будет продолжаться, ветер незримым убийцей будет гулять между деревьями, солнце будет все так же безмолвно катиться по небу.

Чендлер в последний раз оглянулся. Мартин где-то здесь, погребенный в тишине. Глаза и язык у него уже выели. Скоро останется лишь обглоданный скелет, которому суждено вечно сохнуть под безжалостным зноем.

Чендлера прошиб холодный пот. Он представил, как тела его детей, полуразложившиеся, лежат посреди пустыни.

Он снял с пояса нож и провел лезвием по внутренней стороне руки, чтобы боль, сильная и злая, вытеснила из головы все прочие мысли. Кровь стекала по пальцам и капала на землю. Еще не рассвело, однако пора уже выдвигаться. Нет смысла рассиживаться и ждать.

Чендлер как можно тише собрал рюкзак и приготовился уйти.

С другой стороны лагеря послышался шум.

– Куда собрался? – вполголоса спросил Митч.

– Я больше не могу… Я пойду.

Чендлер оглянулся. Митч смотрел на него из спальника, его прилизанные волосы были всклокочены. Прямо как в юности, когда они вдвоем ходили в походы с ночевкой.

– Рискуешь потеряться.

Это правда, но Чендлеру плевать. Он продолжил сборы.

– А что с рукой?

Чендлер посмотрел на кровоточащую рану и накинул на плечи рюкзак.

– Чтобы не спать.

– Я иду с тобой. – Митч с необычайной ловкостью – натурально змея – вылез из спального мешка.

– Здесь не до газетной славы, Митч.

Он понимал, что бывший друг хочет помочь, но боль искала выхода. Точно так же вели себя и родные пропавшего парня.

– Я знаю. Я тоже хочу их найти.

Чендлер посмотрел на него в упор.

– Я ухожу.

– Две минуты.

Чендлер не стал ждать, но и торопиться тоже. Ему было интересно, хватит ли у Митча совести его не задерживать.

До рассвета оставался примерно час, и в темноте дорога давалась с трудом. Зато в тишине отлично слышались шаги: ровные, широкие, сначала за спиной, потом рядом. Чендлер повернул голову и увидел Митча. Вопреки всему, ему стало спокойнее.