Елена Бумагина - Пятое солнце

Однако всё изменилось в одночасье. Впервые со времени замужества еду в усадьбу с искренним желанием, со страстью. Катюша, невероятная моя Катюша ворвалась в мою жизнь, подобно морскому ветру. Прежде все видели во мне лишь то, что им угодно было во мне видеть, и заведомо знали, что́ мне следует говорить и как поступать. Лишь одна Катюша сразу же разглядела во мне меня, почувствовала мои настроения, будто мысли мои читала. В считанные месяцы в душе моей произошли перемены, подобных которым я ранее не испытывала. Стараниями Катюши я поняла, что способна всё изменить, и теперь отправляюсь в Змеиное полновластной хозяйкой!

Дмитрий Иванович не желает замечать изменившихся моих потребностей, списывает всё на женские капризы. Он вовсе не тиран, нет, скорее напротив – балует меня, многое мне дозволяет, но меня не оставляет чувство, что он просто готов вручить мне любую игрушку, лишь бы я не хандрила. Вот и сегодня, сразу же после завтрака, во время которого Дмитрий Иванович со мною был холоден, он откланялся и на весь день закрылся с бумагами в кабинете. Мы с Катюшей снова были предоставлены сами себе, и, признаюсь, это меня нисколько не огорчило. Мы с моей дорогой подругой лелеяли надежду посмотреть те места, где «бесовая» Марья Федоровна билась в клетке своих страстей.

Надо сказать, парк зарос невероятно, садовник наш совсем стар и не справляется со своей работой, а рассчитать его Дмитрий Иванович не желает. И если перед домом всё еще выглядит аккуратно, то вдали от него сад превращается в настоящие дикие заросли, будто поле огромной разрушительной волной перехлестнуло через ограду и затопило всё вокруг.

– Видишь, как тонок слой цивилизации? – сказала мне Катюша, указывая на репей, совсем задушивший садовые цветы на старой клумбе. – Едва человек перестает стараться, как природа снова берет свое.

– Но цветы так красивы! – возразила я.

– Но так нежны и беззащитны! Сами они не способны себя защитить. Нет у них такой силы.

Мне, признаюсь, не по душе были ее слова. Всё то, что мы так жарко обсуждали накануне отъезда из Петербурга, предстало передо мной в ином свете. Да, мое желание – быть сильной, но я вовсе не желаю жить репьем или чертополохом. Я улыбнулась и перевела разговор в шутку, хотя до самого вечера ее слова не шли у меня из головы.

Сегодняшний день омрачен был страшным событием – утонул соседский мальчик. Мы едва позавтракали и собирались переодеваться на прогулку, как прибежали из деревни, подняли крик. Это всё ужасно, ужасно, глупые мальчишки сбежали ночью купаться, а на Зорянке омуты кругом, там и днем опасно. Мы все были в страшном волнении, Дмитрий Иванович пошел помогать, а я осталась в доме вместе с Катюшей. Она единственная из всех хранила спокойствие, я даже рассердилась на нее, хотя давно знаю ее сдержанный нрав. Но то, что ранее казалось мне молчаливой силой, теперь выглядело равнодушием к людскому горю, а этого я понять не смогу никогда.

Вчера из Глебова приехали Николай Федорович с Андрюшей. Андрюша за прошедший год возмужал и похорошел, глянул на меня стремительно, и я всем своим женским существом ощутила, что всё еще имею над ним власть. Впрочем, он тут же взял себя в руки и за весь вечер больше не взглянул на меня ни разу. Вечером, после ужина, мы сидели на веранде, и разговор зашел о Ницше и том влиянии, что оказала на него Лу Саломе. И мужчины, которые минуту назад с азартом обсуждали подробности ее жизни, в один голос принялись уверять, что ни о каком влиянии не может быть и речи, что она всего-навсего обычная femme fatale [4] Роковая женщина (фр.) . , такие были во все времена, и не подобает дамам брать их за образец. Нужно помнить, что предназначение женщины – это семья. Я пыталась было возразить, но Дмитрий Иванович с мягкой настойчивостью принялся меня выпроваживать, отчего мне стало обидно до слез. Мы с Катюшей попрощались и ушли в дом.

– Тебя никогда не признают равной, ты всегда будешь лишь декоративным зверьком, украшающим быт.

Я была так раздосадована, что согласилась с каждым ее словом.

Сегодня была удивительная, невероятная, пугающая ночь! Я до сих пор вся дрожу, хотя утренний свет развеял ночной морок. И хотя я провела бессонную ночь, но пребываю в таком волнении, что, кажется, не усну и до завтра…

Вечером, когда все уже легли, мы с Катюшей проскользнули в сад, я взяла с собой лампу, но она настояла, чтобы я ее оставила на веранде. Днем прошла гроза, и все травы были – сплошная вода, и мы намочили юбки, но это нас не остановило. Катюша вела меня вглубь сада, и я едва поспевала за ней. Прежде она не бывала в Змеином, но двигалась так уверенно, будто она, а не я, была тут хозяйкой. На поляне в окружении лип Катюша указала мне большой синеватый валун с продолговатой вмятиной наверху, где скопилась дождевая вода.