Эмили Барр - Выжить любой ценой

– Ладно, – кивнула я.

Они передали меня Мишель и Стиву, и я расположилась на заднем сиденье их машины между двумя детскими креслами, в которых сидели Джо и Макс. Двухлетние мальчишки все время шумели и суетились. Тот, что слева, непрерывно повторял: «Кэт? Кэт?», а когда я ответила, он принялся верещать «Кэткэткэт». Но я все равно стала с ними общаться, ведь в будущем мне придется за ними присматривать.

От автостанции до Айлворта мы ехали всего двадцать три минуты. Я со слезами попрощалась с Сарой, и мы пообещали поддерживать связь. Сара с родителями будет навещать меня по воскресеньям, так что мне есть чего ждать.

Дома Стив куда-то ушел, а мы с Мишель сели пить чай. И тут я поняла, что она очень интересуется моей жизнью. Похоже, она была в восторге, что помогла мне сбежать из этой, как она говорила, секты. Мне это сразу не понравилось.

– Это не секта, а религиозная община, – осадила ее я. – Там не промывают людям мозги.

– Разве?

Сочувственно взглянув на меня, Мишель подлила мне чаю.

– Просто родители воспитывают детей в своей вере, – вступилась я за свою общину.

Мне было странно чувствовать себя вне ее. Меня хватятся не раньше, чем через два часа, и я боялась даже представить, как это произойдет. Три сорок пять будет точкой невозврата, потому что мы всегда возвращались к этому времени.

– Возможно, ты и права. Стеф с Джоном просто с ума сходили, когда Сара поверила в этот конец света. Им казалось, что они теряют ее – а она у них единственный ребенок, – и, попавшись на крючок, она сама себя погубит. А этот ваш Моисей – просто мошенник. Он заморочил всем вам голову, ты ведь помнишь, как это было? Нет, вряд ли… Мы думали, что дело кончится массовым самоубийством, именно так он представляет себе Апокалипсис. А когда этого не случилось, у Сары словно пелена спала с глаз. Слава Богу! – Мишель немного смутилась. – А может и не Богу. Не знаю.

Я не знала, что ответить. Меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, меня возмутили ее слова, и захотелось убежать обратно в общину, а с другой, было приятно, что нашелся человек извне, который мне сочувствует. И потом, ее жизнь мне тоже была интересна, хотя ничего интригующего в ней явно не имелось.

– Да, я тоже поверила, что это случится. Мы все были немного на взводе, наверное, это в нас играл адреналин. И я всерьез ожидала, что меня возьмут на небеса. Ничуть в этом не сомневалась. Это трудно объяснить. Очутиться на небесах рядом с Христом – ничто другое уже не имело значения.

– А если бы этот человек дал тебе яд, который помог бы тебе вознестись к Христу, ты бы его выпила?

Я не задумывалась ни минуты:

– Да, конечно. Если бы он выбрал нужное время. Но когда взошло солнце, в моей душе изменилось. А до этого я бы выпила, не задумываясь.

– Меня это не удивляет. Так почему же он этого не сделал?

Я пожала плечами:

– Видимо, он сам настолько верил в этот конец света, что не считал нужным как-то его приближать.

– Бедная девочка, как мне тебя жаль! Тебе всего шестнадцать, и тебя еще можно спасти. Я должна посоветоваться со специалистами. Мальчики! Джозеф, немедленно положи это на место! Макс, ты хочешь на горшок? Точно хочешь?

С этого дня большую часть времени я проводила в своей комнате, стараясь привыкнуть к мысли, что правил и ограничений для меня больше не существует. Мне можно не верить в Бога. Моисей просто властолюбивый придурок, мелкий диктатор в своем крошечном королестве. И совершенно непонятно, как он ухитрился поработить стольких людей. Пока я не знала, что буду делать дальше. Но со временем все обязательно наладится.

Я лежу на спине и смотрю, но не на звезды, а на облупленный потолок хижины, чуть освещенный луной, заглядывающей в окна. Кейти слегка похрапывает, звук столь интимный, что мне даже неловко его слушать. Я представляю, как ее любимая женщина лежала рядом, слушая эти рулады. Интересно, что это за женщина, о которой я знаю только то, что она не оценила всех достоинств Кейти. Эд, лежащий рядом, спит без задних ног, и его дыхания почти не слышно.

Я здесь уже несколько часов. Не знаю, почему я решила, что смогу спать на голых досках. Вероятно, я исходила из представления, что любое жилище комфортабельно само по себе даже при отсутствии матрасов. Тело нестерпимо ноет, и я мечтаю вновь очутиться на песке.

В конце концов я осторожно встаю, накидываю саронг, в котором теперь больше дыр, чем ткани, и, открыв дверь, на цыпочках спускаюсь по ветхой лестнице.