Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

Поначалу помогал простой анальгин. Потом боли усилились, стали постоянными. Это было не сотрясение, но мы упустили момент. Если бы не та поездка на «Розу Хутор». Мы поехали в больницу после того, как Нина впервые потеряла сознание посреди торгового центра. Мы хотели купить настоящие итальянские туфли. Нина о них мечтала.

…Что ты думаешь о смерти, когда тебе нет и двадцати?

Ничего. Ты не веришь в неё…

…И я их купил. В рассрочку. После врачей, больниц, обследований; после химиотерапии; после того, как она не помогла; после шести месяцев мучений. После того, как надежды не осталось. После смирения.

Вера Вонг.

Ни у кого из наших знакомых не было таких туфель…

Мы гуляли по парку. Медленно. Останавливаясь. Нина с трудом могла ходить. Она почти ничего не видела. Она не плакала. Не жаловалась. На это не было сил.

***

– … Десять лет я вымаливаю прощение. Если бы я не привёз её на этот чёртов курорт, она бы не получила сотрясение и мы бы забеспокоились гораздо раньше. Не упустили бы время.

***

…Что ты знаешь о смерти, когда тебе восемнадцать?

ЧТО её НЕТ! ЧТО ОНА ОТСТУПИТ!

Нина не просила меня об этом. Она ничего не просила. Она с трудом могла разговаривать. Но в её ослепших глазах я видел мольбу.

…Что ты знаешь о сострадании?

Оно безгранично.

…Я не хотел давать ей ударную дозу снотворного. Я боялся, что смерть от них будет не такой безмятежной, как показывают в фильмах. Я не хотел, чтобы Нина страдала ещё сильнее…

***

… Я прокручиваю в голове наше последнее утро. Вижу любимое лицо. Измученное. Бледное. Мне кажется, я всё делаю правильно.

Нина уронила голову и беззвучно заплакала.

– Прости меня. Девочка моя, – шептала она, – но разве ты заслужила такие муки?! Прости меня! Как же я хочу увидеть тебя…

***

…На что ты готов ради любимого человека, когда тебе восемнадцать?

На всё…

В даркнете можно найти всё, чего нет на прилавках обычных магазинов. Я продал свою ударную установку. Я понимал, что она мне больше не понадобится. Денег вполне хватило.

Чёрный 56-А-125.

Пистолет Макарова.

И три патрона, девять миллиметров. Больше и не нужно…

***

– … Хочу обнять тебя. Посмотреть в твои янтарные глаза; услышать твой голос; услышать, как ты скажешь, что любишь меня. И прощаешь…

***

…Всю ночь я сидел напротив её кровати. Смотрел, как она спит. До скрежета сжимал челюсть, когда Нина стонала. Боль не отпускала её даже во сне. Слёзы бежали по моим щекам, собирались на подбородке и падали на футболку.

Под утро я наконец подошел к ней. Наклонился. Нежно поцеловал в лоб. Почувствовав прикосновение моих губ, Нина, не открывая глаз, вымученно улыбнулась.

«Спи».

Я поднёс дуло пистолета к её голове, к тому месту, куда только что её поцеловал.

«Спи, моя милая…»

***

– … Шансы невелики. Я это знаю. Я понимаю это. Ну вот и посмотрим.

Я взглянула туда, где должен валяться брошенный мною пистолет Токаря.

– Скоро я увижу тебя. Или не увижу больше ничего, что тоже спасение. Я представляю себе старенький микроавтобус «мицубиси», в котором мы провели ночь. Нашу «таверну». Недоеденная холодная пицца. Божественно вкусная. Мы пьём неразбавленный виски. Планшет потрескивает записью горящего камина. А вокруг нас, на матрасе, лежат твои любимые цветы.

Я болезненно зажмурилась.

– Извини, я не могу вспомнить их название. Наверное, ты сильно удивишься, увидев меня. Примешь ли? Узнаешь? Однако и это неважно. Если существует что-то за пределами нашего мира, если рай существует, то ты, без сомнений, там. А мне туда не попасть. Нас с Токарем ждут в другом месте. Но я надеюсь, мне позволят увидеть тебя. Всего одна короткая встреча, большего я не попрошу.

Я проглотила слёзы, комом застрявшие в горле, и посмотрела на Токаря.

– Ты готов, милый? Тебе проще, ты говорил, что ты веруешь. Вот и посмотрим.

Но Токарь ничего не ответил. Он не слышал меня. Он был мёртв.

Входящий WhatsApp. Неизвестный абонент.

Александр.

Очень скоро вам сообщат страшную новость, и вы поймёте, что моё сообщение – это не розыгрыш.

Ваша мать мертва. Она погибла по вине трёх сволочей.

Конечно, это слабое утешение, но все же, может быть, вам станет легче (не сейчас, позже, когда боль утихнет) от того, что они тоже мертвы. Все трое.