Вячеслав Прах - Он умел касаться женщин

— Я встречался с отцом, — быстро проговорил Миа и теперь, затаив дыхание, ждал реакцию Люка.

— Понятно…

Люк был полон безразличия. Он разрезал живот рыбы и вытащил оттуда кишки.

— Мы встречаемся с ним, Люк… Уже больше трех месяцев. Мне хотелось, чтобы ты это знал.

— Хорошо, теперь я знаю.

— Что с тобой, Люк?

— Может быть, дочистишь за меня? А? Здесь осталось всего три рыбины.

— Хорошо…

— Спасибо. Да, кстати, мне все равно, с кем ты встречаешься. Ты взрослый парень и не должен отчитываться за каждый свой шаг. Особенно передо мной.

— Да, ты прав. Я просто подумал, что это выглядит как предательство, что я к нему хожу, а тебе не говорил…

— Я у тебя не спрашивал, Миа. Если спрошу, будь добр, не ври. А так — занимайся, чем хочешь.

— Ладно. Спасибо. Как камень с души…

— У тебя не должно быть чужих камней. Своих еще наберется. В общем, дочисти рыбу. Я буду на лугу. Вернусь к ужину. Спасибо.

— Да не за что…

Люк помыл руки в тазу с чистой водой из колодца и отправился на луга.

Молодому человеку, прогуливавшемуся по берегу узкой и мутноватой реки, у которой он провел свое детство, было по-настоящему больно оттого, что его брат ходил к мистеру Рорку. Но он не мог воспротивиться их встречам, так как это была чужая жизнь. И Миа был вправе сам решить, стоит ему общаться с этим человеком или нет.

Всю свою недолгую, но странную жизнь Люк пытался сопротивляться ее течению и заставлял сопротивляться Миа. Но не теперь. Он просто остановился посредине реки, не зная, что правильнее — плыть по ней вперед или набраться сил и мужества для того, чтобы снова идти против течения.

Против течения не шел никто. Практически никто. Шел мистер Рорк, но он был не в счет.

Никто не хотел сопротивляться своей природе, своей судьбе. Никто не хотел выбраться из этого прекрасного болота и отправиться на другой берег. Здесь было хорошо всем, кроме Люка.

Тишина, полное уединение с природой, отшельничество. Сладкая грусть со вкусом спелых яблок, меда и вишен. Зеленая мутная река, которая только к восемнадцатому году жизни Люка перестала быть зеркально чистой и нести в себе некое волшебство.

Купание было святейшим ритуалом. Особенно купание под теплым летним дождем…

Люк вырос из этого края. Из этой глуши. Из этой лужи, в которой в ранние годы он видел небо и собственное отражение. Теперь в луже он находил только свое отражение и грязь.

Мистер Рорк — отец, отлично игравший в шахматы, но плохо в отцовство, — единственный на свете человек, которого Люк боготворил. Мать не боготворил, матери он поклонялся. А мистера Рорка считал сверхчеловеком. Существом, спустившимся на землю лишь за ним одним.

В душе Люка не было одиночества, была пустота. Он не знал, что ему делать с этой пустотой и безразличием ко всему. С этим несвойственным ему… равнодушием.

Юноше было плевать на все. Его больше не интересовало ничего, кроме вечернего заката и собственной глубокой внутренней дыры темного цвета.

Люку нужно было жить дальше, но непонятно, зачем и как. Мать говорила, что правда его сломает. И она оказалась права.

«Лишь бы не дожить до того дня, когда мистер Рорк припрется к нам домой, начнет плеваться передо мной своей жидкой убогостью, а в конечном итоге останется с нами жить», — подумал про себя Люк, болтая ногами в прохладной вечерней воде.

«Лишь бы сдохнуть раньше».

Городской пляж находился всего в двух кварталах от района Синьйон. Стояло позднее прохладное лето, поэтому уже никто не купался, да и не каждому по вкусу галечный заход в море. Впрочем, это было, конечно, не море, а небольшое городское водохранилище.

Оставалось всего двадцать шесть часов, а потому директор принял решение действовать без промедления.

Первым делом мужчина отправился исследовать знаменитый в округе «район толстых кошельков», имевший свой контрольно-пропускной пункт. Попасть на те священные земли было не так просто, как могло показаться на первый взгляд.

Здесь не годилось: «Я на минутку. Подышать воздухом». На это вежливо бы ответили: «Иди дыши в другом месте, пока дышится», — люди на охране строги и пропускают лишь по специальным пропускам.

Директору требовалась веская причина, чтобы попасть на закрытую территорию, и у него эта причина, к большому счастью, была…

— Добрый вечер.

— Добрый, — пухлый темноволосый мужчина лет тридцати с суровым «рабочим» взглядом осмотрел незнакомца с головы до ног. — Имеете пропуск?