Майкл Смит - Аномалия

Я отпустил его горло. Как же у меня болели руки!

Молли судорожно вздохнула, и я решил, что ее шокировало это крайне неприятное зрелище. Однако я ошибся. Она смотрела на Пьера.

– Я в порядке, – заверил нас тот.

Но это было не так. Дилан не промахнулся.

Мы с Молли приподняли Дилана, и я стянул с него рубаху. Несколько минут мы, как два немощных старичка, дергали ее в разные стороны, разрывая на куски и выбирая те, что не заляпаны вонючей смолой. Пьер пытался нам помочь, но я сказал ему, что он только мешает, заливая нас кровью. Наконец у нас оказалось несколько полос ткани, пригодных для перевязки.

Пуля – единственная, которую Дилан успел выпустить до того, как Пьер на него набросился, – угодила нашему оператору в правое плечо, но, на счастье, задела кость, благодаря чему не проникла дальше, в грудную клетку. Так что да, парню еще повезло. Хотя при взгляде на его развороченное плечо, из которого хлестала кровь, так вовсе не казалось.

А нам ведь еще предстоял долгий путь вниз.

Поскольку у Молли имелся приличный опыт в оказании первой помощи, я поручил это дело ей. Пока она сооружала простейшую перевязь, я поднялся на ноги и осветил коридор, надеясь, что увижу какие-нибудь вещи Дилана. Но он ничего с собой не принес – ни сумки, ни бутылки с водой.

Когда Молли закончила с перевязкой, Пьер встал. Пошатнулся, но успел опереться рукой о стену. Перевел дыхание.

Молли не сводила с него встревоженного взгляда.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно.

– А если честно?

– Ну, плечо болит, само собой, однако терпеть можно. Что я должен делать?

– Спуститься по шахте сможешь?

– Смогу.

– Точно?

– Черт, Нолан, а у меня есть выбор?

Я встал напротив него.

– Пьер, слушай. Ты только что совершил настоящий подвиг – спас жизнь нам с Молли.

– Да брось.

– Ты что, и правда не понимаешь? Переубедить Дилана было невозможно. Я смотрел ему в глаза, я знаю, что этот парень убил бы нас, как до этого убил уже многих. Без страха, без жалости, без малейшего колебания. И если бы ты, Пьер, решил не влезать, отсидеться в темноте, как сделал бы любой нормальный человек – да и я сам, честно говоря, – то через десять секунд мы бы уже валялись на полу с продырявленными головами. Но этого не произошло – и все благодаря твоей безрассудной, граничащей со слабоумием храбрости.

Пьер отвел глаза. Я взял его за подбородок и заставил снова смотреть на меня.

– Но больше так не делай, – произнес я. – С этого момента – никаких подвигов, понял? Это приказ. Сейчас нам предстоит сложный спуск, но я тебя и близко к шахте не подпущу, если только ты не скажешь мне, что действительно справишься. Потому что это опасно и для тебя, и для нас с Молли. А я уже устал терять людей.

Я и не думал, что кричу Пьеру в лицо, пока не услышал, как мои слова гулким эхом разносятся по коридору.

– Ладно, – пробормотал он.

Пьер отступил от меня, повертел головой в одну, затем в другую сторону. Осторожно поднял правое плечо. Его лицо скривилось от боли, но он попробовал снова, на этот раз выставив вперед локоть.

– Болит, как черт знает что, – сообщил он. – Но не смертельно. Как будто плечо вывихнул.

– А ты разве в курсе, как болит вывихнутое плечо?

– Эй, чувак, я, вообще-то, в пляжный волейбол играл.

– То есть ты думаешь, что сможешь спуститься?

– Уверен. А еще я точно знаю, что скоро боль станет совсем невыносимой. Поэтому, Нолан, действовать надо быстро.

Мой телефон уже почти разрядился, к тому же держать его в руке во время спуска я бы все равно не смог. Поэтому я взял наш единственный светодиодный шнур. Я не представлял, сколько он еще протянет, но делать было нечего.

Пьер настоял на том, чтобы идти первым. Сначала мы пытались спорить: из нас троих в лучшей форме Молл, к тому же у нее обе руки целы, она и должна спускаться первой – но он был непреклонен. Сказал, что не хочет никого зацепить по пути, если вдруг рухнет вниз. Возражать мы не стали. Помогли ему влезть в шахту и удостоверились, что он крепко держится за одну из ступеней здоровой рукой.

– У тебя точно хватит сил? – спросила Молли.

Пьер, ничего не ответив, начал спускаться.

Следующей была Молли. Когда она оказалась в шахте, я повесил ей на шею светящийся шнур. Молли взглянула на меня. Мы знали, что – и кого – нам приходится здесь оставить, и слова были излишни. Потом, все потом.

Я с минуту посидел на краю, дожидаясь, пока Молли спустится на достаточную глубину. Вдалеке то и дело раздавался стук – машина работала вовсю, извергая из себя новую жизнь. Может быть, приборы зафиксируют эти толчки и сюда прибудут специалисты – проверить, что происходит? Хотя навряд ли.