Александр Куприн - Бармен из Шереметьево

Мчится на юг по автобану E7 коричневый «Мерседес». Гельмут Рюб, старший инженер Ziemens AF , везет своего сына в аэропорт Франкфурта и мучительно пытается начать разговор.

«Ну зачем же ты открываешь уже четвертую банку пива?» — хочет он сказать Мартину, но, понимая, что это закончится очередным скандалом, Рюб молчит. Молчит и младшая — она напросилась проводить брата, сидит тихо на заднем сиденье и ужасно жалеет, что поехала: эти двое все время ругаются. Вообще-то, если честно, она рассчитывала доехать до Касселя и остаться у подружки с тем, чтобы папа ее подобрал на обратном пути, но теперь ей и заговорить об этом страшно. Впереди появляются первые указатели на Кассель — ровно полдороги от дома Рюбов в Брауншвайге до Франкфурта, и маленькая Эмма решается:

— Папа. Ты должен завезти меня к Стелле.

— А ты что с ней созванивалась?

— Да. Вчера и сегодня. Она меня ждет.

Папа неожиданно соглашается — он еще надеется на разговор с сыном, и лучше, если это произойдет без младшей.

Через десять минут «Мерседес», зашуршав гравием, остановился у большого красного дома с острой крышей.

— Мы провожаем Мартина в Советский Союз! — закричала Эмма своей подружке.

Стелла с мамой подошли к машине, но Мартин не смог подняться — он уже был пьян.

— И ты даже не обнимешь сестренку? — с нарастающим раздражением спросил отец.

— Я обниму ее, когда вернусь, — нашелся Мартин и помахал рукой. Девочки побежали в дом.

— Через пять часов! — крикнул старший Рюб. — Я заберу ее через пять часов.

Всю оставшуюся дорогу отец и сын не проронили ни слова.

«Где? В какой момент и как я его потерял?» — в тысячный раз думал Рюб и не находил ответа. Мартин рос нормальным, немного замкнутым парнем. Увлекался механикой, но не той, что требует чертежей и аналитического мышления — ему нравилась видимая и понятная механика. В Брауншвайге есть прекрасный Технологический университет, но Мартин учиться не стал, а предпочел уехать в Вольфсбург, где начал работать наладчиком конвейерных линий в концерне «Фольксваген». Отец пару раз навещал его и остался очень доволен — Мартин и еще трое парней снимали большой дом, где каждый имел свою комнату с удобствами. Жили дружно, по вечерам пили пиво в большой гостиной, смотрели телевизор или шли бродить по Порше Штрассе, недавно переделанную в пешеходную зону. Но ничего не длится долго, когда тебе двадцать лет, и вскоре на место уволившихся одного за другим приятелей въехали двое рабочих-итальянцев значительно старше Мартина по возрасту. В доме стало скучновато, монотонная работа тоже не радовала. Вечерами Мартин все чаще наливался пивом в одиночку. Сам ли он ушел из «Фольксвагена» или же был уволен — неизвестно, но к Рождеству 1980 года он вернулся домой и по протекции отца был принят наладчиком в Ziemens AF . В Брауншвайге за близость к границе с Восточным блоком правительство платило неплохую надбавку, и Мартин ничего не потерял в деньгах, но вот характер его окончательно испортился — он стал замкнут, в разговорах язвителен, и только младшая сестренка могла найти с ним общий язык. Женщин он избегал, считая, что большие залысины делают его непривлекательным в их глазах.

— Вот это все, что я от тебя унаследовал, — сказал он как-то отцу, глядя в зеркало на свои редкие волосы.

Летом 1981-го завод получил заказ на установку конвейерной линии в СССР, и Мартин неожиданно согласился на длительную командировку в город Свердловск, о котором раньше никогда и не слышал. Впрочем, вскоре передумал и …передумал вновь, решив таки лететь в эту огромную и странную страну, где 36 лет назад был убит отец его отца.

— Вы едете в Советский Союз работать. Зарабатывать деньги. Не пытайтесь играть Джеймсов Бондов, не задавайте русским вопросов, выходящих из темы вашего пребывания в их стране, — говорил представитель Федеральной разведывательной службы (БНД) Германии и продолжил: — Самое главное — это не дать себя скомпрометировать, не попасть в капкан КГБ. Практика показывает, что это легко достигается концентрацией внимания на работе и лимитированием всех контактов с советскими гражданами. Позволю себе повториться, что развитие дружбы между народами СССР и ФРГ не является вашей задачей — оставьте это артистам, музыкантам, писателям и дипломатам! Если все же кто-либо из вас окажется в плохой ситуации, когда советские власти будут предлагать вам сотрудничество, — мы хотим об этом знать! Помните — Федеральное правительство Германии всегда на вашей стороне и будет бороться до конца, безотносительно того, была ли компрометирующая ситуация искусственно спровоцирована КГБ или же вы ее создали сами, по своей вине. Но мы должны об этом знать! Мы просто обязаны это знать!