Себастьян Фитцек - Инквизитор

Каспар увидел, что его последние слова подействовали. Когда Том задумчиво сцепил руки за головой и в нерешительности уставился на него, Каспар снова обратился к нему:

– Развяжи меня. Пожалуйста. Я думаю, что знаю, как смогу вывести Софию из комы и вытащить всех нас отсюда.

Шадек сжал губы и провел рукой по волосам. Вздохнул, и вскоре Каспар почувствовал, как давление ослабло. Шприц больше не торчал у него в руке, а лежал рядом с инструментами для вскрытия на приставном столике.

– Одно неправильное движение, и я тебя прикончу.

Санитар как раз разматывал фиксирующую повязку на левой руке Каспара, как произошло невозможное. Где-то в клинике зазвонил телефон.

– Постой, не… – закричал он вслед Шадеку, который, не оборачиваясь, уже выбежал в коридор.

«Это ловушка», – хотел предупредить его Каспар, но его подвел голос.

Каспар оперся на свободную левую руку, повернулся на бок и дрожащими пальцами стал развязывать другую повязку. Цвета вокруг него изменились, как и звуки.

В соседней комнате, как психоделическая пластинка, по-прежнему стучал томограф. Удары становились все быстрее и заглушали доносящиеся извне звонки телефона, которых вообще-то не могло быть. Во-первых, из-за оборванного телефонного кабеля. А прежде всего потому, что звонки были слишком пронзительные и громкие. Здесь внизу, в подвале, их не могло быть слышно.

Только если…

Каспар хотел подняться, схватился рукой за пустоту и упал на жесткие каменные плиты.

Он услышал хруст в левом плече и закричал. К сожалению, от наркотика притупилось только его сознание, но не болевой центр.

Он опрокинул столик с инструментами, когда попытался подтянуться за его край. Импульсивно схватился за скальпель, который скатился к его коленям, но потом поменял его на шприц. Если придется защищаться, то прицельная инъекция подействует быстрее, хотя канюля и потеряла уже добрую половину содержимого.

Он вскрикнул, когда встал не на ту ногу и осколок еще глубже вошел в ступню. Каспар с трудом обошел стол для вскрытия трупов и похромал прочь. Выход был всего в нескольких шагах, но перед его глазами все расплывалось. В первый момент он даже решил, что открытая дверь удаляется от него, чем ближе он к ней продвигается.

Каспар потерял равновесие и вынужден был снова опереться на поврежденную ногу, но боль, по крайней мере, не давала ему потерять сознание.

Все это время он боролся с внутренним неразрешимым противоречием. С одной стороны, он надеялся убежать, прежде чем Инквизитор спустится к нему. С другой – безмерно хотел спать.

«Сон», – подумал он и неожиданно снова почувствовал запах дыма. Правда, это могло быть связано с тем, что сейчас он стоял в коридоре, в нескольких метрах от отделения радиологии, где сам до этого устроил пожар.

«Почему София просто не впадет в глубокий сон?»

Каспар кое-как добрался до лифта и нажал на кнопку вызова. О лестнице не могло быть и речи. Сейчас каждая ступень представляла собой непреодолимое препятствие.

Он прижался лбом к закрытой двери и задумался, ощущая одновременно вибрирование томографа и топот тяжелых ботинок Шадека над собой на первом этаже. Звонки прекратились.

«Том прав. Почему жертвы просто не просыпаются? И почему у всех в руках записки с загадками?»

Лифтовые тросы хрустнули, словно пораженные артрозом суставы, и в голове Каспара оформилось новое предположение.

«Подожди-ка…»

Ответ был настолько очевидным, что Каспар сначала не мог в это поверить.

«Topor. Непробудный сон. Мы были настолько слепы».

Это произошло на их глазах. София проявляла все симптомы пациентки, которая подверглась влиянию бесцеремонного гипнотизера.

Видимо, Брук вернул ее к какому-то травматичному событию в прошлом. К ее самому большому страху, самому сильному шоку. Может, к тому моменту, когда бывший муж забрал у нее дочь? Тогда Инквизитор намеренно обрубил связь с Софией. Как и со всеми другими жертвами.

Он специально вызвал потерю раппорта и сделал так, что София больше не реагировала на внешние раздражители, чтобы никто, кроме него, не смог до нее достучаться.

Но от решающего последнего шага его отвлекло появление Линуса. Поэтому с Софией происходило то, что обычно случается при неправильном гипнозе. Она то и дело просыпалась!

Каспар вспомнил подергивающиеся глаза Софии, постанывание, те редкие моменты, когда она реагировала на происходящее и хотела что-то сообщить, а затем снова впадала в транс.