Роберт Стайн - Ночь ожившего болванчика-2

Доев спагетти, я собрала остатки соуса ломтем хлеба.

Когда я подняла глаза, у Джеда из носа торчали две морковные палочки.

— Смотри, Эми. Я морж! — ухмыльнулся он и с утробным «ур-ур-ур!» принялся хлопать руками, точно морж ластами.

— Джед, прекрати! — прикрикнула мама, скривившись от отвращения. — Немедленно вытащи их из носа!

— Заставь его съесть их, мама! — крикнула я.

Джед показал мне язык. Тот был оранжевый от соуса для спагетти.

— Посмотри на себя. Весь извозюкался! — негодовала мама. — Иди умойся. Марш! Живо! Смой весь соус со своей физии.

Джед застонал. Но все-таки поднялся из-за стола и поплелся в ванную.

— Он хоть что-нибудь съел? Или только по себе размазал? — спросил папа, закатив глаза. Вообще-то, у него самого подбородок был в соусе, но я почла за лучшее промолчать.

— Вы меня перебили, — нетерпеливо вмешалась Сара. — Я говорила о художественном конкурсе штата. Помните? На который я послала свою акварель?

— Ах, да, — ответила мама. — Слышно что-нибудь от жюри?

Я не слышала, что ответила Сара. Мои мысли блуждали. Я опять начала думать о том, какие плохие меня ждут оценки в табеле. Немалых усилий стоило выбросить эти мысли из головы.

— Э-э… я помою посуду, — сказала я.

И начала вставать.

Но тут же замерла, испуганно вскрикнув, при виде невысокой фигурки, прокравшейся в гостиную.

Болванчик!

Мой болванчик.

Он крался по комнате!

Я снова вскрикнула. Дрожащим пальцем я показала в сторону гостиной.

— М-мама! Папа! — выдавила я.

Сара по-прежнему рассказывала о своем художественном конкурсе. Тем не менее, она все-таки обернулась посмотреть, на что это все так вытаращились.

Голова болванчика вынырнула из-за кресла.

— Это Деннис! — вскричала я.

И услышала сдавленный смешок. Сдавленный смешок Джеда.

Болванчик поднял руки и снял голову с плеч. А из зеленого воротника вынырнула голова Джеда. Щеки его были по-прежнему измазаны соусом для спагетти. Он дико захохотал.

Все остальные тоже покатились со смеху. Все, кроме меня.

Джед напугал меня не на шутку.

Он натянул ворот свитера себе на голову. А потом пристроил сверху деревянную голову Денниса.

Джед очень маленький и худой. Со стороны и впрямь выглядело, будто в комнату крадется Деннис.

— Нечего смеяться! — закричала я. — Это не смешно!

— А по мне, так очень смешно! — возразила мама. — Это ж надо было додуматься!

— Очень умно, — добавил папа.

— Ничего умного, — отрезала я и свирепо взглянула на брата. — Так и знала, что ты болванчик! — завопила я на него.

— Эми, ты действительно испугалась, — заявила Сара. — У тебя чуть челюсть не отпала!

— Неправда! — крикнула я. — Я знала, что это был Деннис… тьфу, Джед!

Тут уж все принялись смеяться надо мной! Я почувствовала, как наливается жаром лицо, и поняла, что краснею.

Это вызвало еще больший взрыв хохота.

Милая семейка, да?

Я поднялась на ноги, обогнула стол и выхватила голову из рук Джеда.

— Не суйся в мою комнату, — процедила я сквозь зубы. — И не трогай мои вещи. — Я протопала вон из столовой, чтобы водворить голову Денниса на место.

— Это была всего лишь шутка, Эми! — крикнула Сара мне вслед.

— Ага. Это была всего лишь шутка, — противным голосом повторил Джед.

— Ха-ха! — рявкнула я. — Просто умора!

К тому времени, как мы начали Вечер Семейного Дарения, моя досада несколько поутихла. Мы расположились в гостиной, заняв свои излюбленные места.

Мама вызвалась быть первой. Она поделилась забавной историей, которая произошла у нее на работе.

Мама работает в магазине модной женской одежды в центре города. Однажды к ним пришла толстенная тетенька и долго и упорно примеряла вещи исключительно маленького размера.

В конце концов тетенька порвала в лоскуты каждую вещь, которую примеряла… и скупила их все! «Это не для меня, — пояснила она перед уходом. — Это для моей сестры!»

Все, конечно, посмеялись. И все же меня удивляло, что мама поведала нам эту историю. Видите ли, она у нас довольно-таки пухленькая. И сильно из-за этого переживает.

Не меньше, чем папа из-за своей лысины.

Следующим очередь делиться выпала папе. Он достал свою гитару, и мы дружно застонали. Папа считает себя великолепным певцом. Но на самом деле у него так же худо со слухом, как и у меня.

Он любит петь всякие старые народные песни из бородатых шестидесятых. По идее, в них должен заключаться некий посыл. Но мы с Сарой и Джедом понятия не имеем, о чем там папа поет.