Роберт Стайн - Ночь ожившего болванчика-2

— Но он разговаривает! — закричала я, чувствуя, что вот-вот ударюсь в слезы. Я до боли прикусила губу, стараясь загнать их обратно.

Папа покачал головой.

— Нет, Слэппи не оскорблял нас. Все эти гадости, Эми, говорила ты. Ты и только ты. А теперь я хочу, чтобы ты извинилась перед своей матерью и передо мной. После этого я хочу, чтобы ты взяла своего болванчика и ушла в свою комнату.

Нет, они мне ни за что не поверят. Ни за что. Я не была уверена, что сама верю себе.

— Простите, — пробормотала я, все еще борясь со слезами. — Правда. Простите меня.

С горестным вздохом я сняла Слэппи с кресла. Я держала его за талию, так что его руки и ноги свисали до пола.

— Спокойной ночи, — проговорила я. И побрела в свою комнату.

— Что насчет моей очереди? — спросила Сара у меня за спиной.

— Вечер Дарения окончен, — проворчал папа. — Вы обе, исчезните. Оставьте нас с мамой в покое.

Судя по голосу, он здорово огорчился.

Я его не винила.

Войдя в комнату, я закрыла за собой дверь. Затем я подняла Слэппи, держа его под мышки. И приблизила его лицо к своему.

Его глаза, казалось, смотрели мне прямо в лицо.

«Какие холодные у него глаза!» — подумала я.

Его красные губы кривились в широкой усмешке. Внезапно эта усмешка показалась мне злобной. Глумливой.

Как будто Слэппи надо мной насмехался.

Но, конечно же, это было невозможно. Я решила, что мое буйное воображение сыграло со мной злую шутку.

Пугающую шутку.

В конце концов, Слэппи был всего лишь марионеткой. Раскрашенной деревяшкой.

Я пристально всматривалась в эти холодные голубые глаза.

— Слэппи, полюбуйся, в какую беду ты меня сегодня втравил, — сказала я.

Вечер четверга был ужасным. Совершенно ужасным.

Но в пятницу все обернулось гораздо хуже.

Сначала я уронила поднос в столовой. Подносы все были мокрые, и мой просто взял и выскользнул у меня из рук.

Тарелки брякнулись на пол, и мой обед заляпал мои новехонькие белые кроссовки. Все, кто находился в столовой, захлопали в ладоши и заулюлюкали.

Сгорала ли я со стыда? Догадайтесь с трех раз.

В тот же день нам выдали табеля с оценками.

Сара пришла домой улыбаясь и напевая. Ничто не делает ее счастливей, чем чувство собственного совершенства. Вот и табель у нее был совершенен. Одни пятерки.

Она настояла на том, чтобы показать мне его три раза. Она и Джеду показывала его трижды. И всякий раз нам приходилось говорить, какая она замечательная.

Со стороны Сары это было просто нечестно.

Она была на седьмом небе от счастья. Имела, в общем-то, право. Ее табель с оценками был идеален, а очередная ее картина выиграла голубую ленту на художественном конкурсе штата.

Так что я не могла винить ее за то, что она отплясывала по всему дому и распевала во всю мощь своих легких.

Она не нарочно. У нее и в мыслях не было выставить меня жалким ничтожеством из-за того, что в моем табеле имелись две тройки. Одна по математике, а вторая — по естествознанию.

Сара не была виновата в том, что я получила худшие результаты в своей жизни.

Так что я старалась побороть зависть и не придушить Сару, когда она в десятый раз рассказывала мне о своей премии за картину. Но это было нелегко.

Хуже всего в моем табеле было не то, что в нем стояло два трояка. Хуже всего была маленькая приписка от миссис Карсон внизу. В ней говорилось:

«Эми не старается в полную меру своих способностей. Если бы она работала усерднее, то добилась бы гораздо лучших результатов».

Не думаю, что учителям следует ставить свои замечания на табелях с оценками. Как будто плохих отметок и так недостаточно!

Я старалась придумать какую-нибудь отмазку, чтобы объяснить родителям тройки. Я даже подумывала сказать, что все в классе получили тройки по математике и естествознанию.

«Мисс Карсон не хватило времени оценить все наши работы. Поэтому она выставила тройки всем… исключительно справедливости ради!»

Неплохая отмазка. Жаль только, неубедительная.

Мама с папой ни за что на нее не купятся.

Я расхаживала по комнате, пытаясь придумать объяснение получше. Спустя какое-то время я заметила, что Слэппи на меня смотрит.

Он сидел, ухмыляясь, в кресле рядом с Деннисом и смотрел.

Мне кажется, или его глаза неотрывно следовали за мной, куда бы я ни пошла?

Я почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Действительно казалось, будто его глаза следят за мной, за каждым мои движением.

Я бросилась к креслу и развернула Слэппи спиной к себе. У меня не было времени думать о дурацком болванчике. Родители могли вернуться с минуты на минуту. А мне позарез нужна была достоверная история, чтобы объяснить мои скверные оценки.