Эндрю Мэйн - Увеличительное стекло

– Ладно, может быть, правило не очень строгое. А что у остальных?

– Хорошо, смотрю четвертый. Нет, не зеленоглазый. Пятый и шестой… Результат отрицательный. Но все равно очень интересно. Два зеленоглазых ребенка.

– И Артис, у него серебристые.

– Да, у Тоймена явное предпочтение, это точно. Проблема в том, что таких детей немного.

Что-то в словах Санжея заставляет меня задуматься.

– Погоди-ка! – Я проверяю данные на своем компьютере. – А что у других с геном OCA2, привычные варианты или редкие?

– Сейчас гляну… минуту. Хм, редкие. Вот это уже очень, очень странно. У всех шести жертв, кроме зеленоглазых, схожие мутации.

– Это потому, что зеленые глаза – не главная причина, – отвечаю я и чувствую, как еще один кусочек пазла со щелчком встает на свое место.

– Так, а за что у нас отвечает OCA2?

– Много за что. Но вот эта самая разновидность мутации определяет, пожалуй, самую заметную внешнюю черту: все наши жертвы – альбиносы.

Я слышу, как Санжей непроизвольно вдыхает.

– Это важно! – говорит он. – Я буду звонить детективу Чен. Напомни, как ты до этого додумался?

– Извини, не могу сказать.

Я вешаю трубку, чтобы криминалист мог сообщить начальству о прорывной находке и способе установить, какие из исчезновений могут иметь отношение к делу Тоймена. Если убийца действовал в других районах, это поможет выяснить, где именно. Предокс уже пометил как потенциальные зоны его интереса Хьюстон, Атланту, Денвер и Чикаго. Я запускаю дополнительный поиск по выделяющимся внешним признакам, типа рыжего цвета волос у африканцев.

Через час, когда я изучаю результаты поиска, в дверь стучат.

– Я же просил не беспокоить, – кричу я через плечо.

Образцы до сих пор лежат на столе, мне нужно анонимно передать их в лабораторию и сделать это как можно быстрее. В дверь снова стучат. На этот раз значительно громче.

– Минуту! – я встаю и как есть – только в джинсах и футболке – иду открывать.

На пороге стоят детектив Чен и двое полицейских. Все выглядят довольно мрачно. Она сует мне под нос бумагу.

– Это ордер на обыск вашего номера, а также на ваш арест, если при обыске обнаружатся свидетельства вмешательства в ход расследования и похищения вещественных доказательств.

Я оборачиваюсь на свою мини-лабораторию и образцы детских костей в полиэтиленовых мешочках, разложенные аккуратными рядами.

Черт!

Я сижу за столом в комнате для допросов. Это не переговорная, к которым я привык. Стол слишком маленький, и с ближней ко мне стороны из него торчит металлическое кольцо, явно чтобы защелкивать наручники. Но я пока без них. Впрочем, после того как в прошлый раз я оказался в наручниках, а машину, в которой меня перевозили, сбросил с дороги пытавшийся меня убить маньяк, я провел некоторое время за изучением искусства освобождения от наручников по видеороликам на «Ю-Тюбе». Кроме того, я брал уроки самообороны у бывшего борца смешанных единоборств, в обмен на помощь в подготовке к экзаменам – он решил поступать в медицинский. Надеюсь, что знания в этих областях не потребуются мне на практике.

Выбрав именно это помещение для разговора, Чен и детектив рядом с ней, Рауль Авила, дают понять, что не шутят, хотя истинную причину такого отношения я пока понять не могу. Единственное, в чем можно быть уверенным, что, судя по скорости, с которой они достали ордера на обыск и арест, с прокурором и судьей у них отличные отношения. И еще я хорошо помню, что последний раз в подобной ситуации не мог держать рот на замке, в результате чего практически был обвинен в убийстве. И хотя я очевидно на стороне света и справедливости, Чен может считать иначе. Ей нужно выяснить, как я добыл образцы ДНК. И несмотря на то, что я в буквальном смысле нашел их на улице, я знаю, что следует молчать. Единственными словами, сказанными мной с момента задержания, были: «Телефонный звонок».

– Доктор Крей, когда вы нашли эти образцы – до или после вашего звонка в службу спасения?

– Телефонный звонок.

– Он может вам не понадобиться, если мы сейчас все разъясним. Просто ответьте на вопрос.

– Телефонный звонок, – повторяю я, на этот раз в направлении объектива камеры, висящей на противоположной стене.

– Вы так охотно сотрудничали со следствием, но, к огромному сожалению, нарушили наши очень четкие инструкции, что делать и чего не делать.

Я продолжаю молча таращиться в пространство между двумя детективами.