Шалини Боланд - Соседский ребенок

– Слушай, а что с моей машиной? – Бросаю взгляд на свой серебристый «Гольф».

– С ней все в порядке, – говорит Доминик. – Я уже проверял.

– Тебе стоит вызвать полицию, – говорю я.

Он вздыхает и наклоняет голову сначала в одну сторону, потом в другую.

– Ты права. Я вызову их, когда доберусь до работы. Иначе я опоздаю.

– Как ты думаешь, повредили только твою машину? – спрашиваю я. – Может, и на соседских машинах есть…

– Хорошая мысль, – перебивает он меня и спешит к дому Паркфилдов.

Доминик осматривает «БМВ» Стивена и «Хонду-CRV» Лорны, затем переходит на площадку Клиффордов. Пока он осматривает «Фольксваген»-«жук» Розы Клиффорд, из дома появляется сама Роза, тонкая и гибкая, как ива, в очаровательном белом тоненьком халатике. Даже со своего места мне видно, что у нее под халатиком ничего нет. Ее темные волосы растрепаны, и она щурится от яркого солнца, глядя на Доминика, который указывает в мою сторону. Но тут я понимаю, что он указывает не на меня, а на свою машину. Роза в ужасе охает. Они вместе осматривают ее «жук», затем черный «Фольксваген Калифорния» ее мужа Джимми.

Доминик что-то говорит, и Роза смеется и легонько пихает его в плечо. Уж больно у них приятельские отношения. Я вспоминаю о том, что мне рассказал Доминик, как он заходил к ним, чтобы выпить пивка с Джимми. Интересно, а Роза в те разы была дома? И если была, то почему они не позвали меня? Неужели Доминик стесняется меня такой, какой я стала после родов? Неужели он предпочитает тусоваться, когда меня нет поблизости?

Наконец мой муж направляется к дому Мел, чтобы осмотреть ее «Мерседес». Роза коротко машет мне и исчезает за дверью. Я машу ей в ответ, поглощенная своими злобными размышлениями.

Вскоре Доминик бежит по дороге обратно, красивый в своем костюме. Его загорелое лицо нахмурено. У тротуара он замедляет бег и качает головой.

– Все машины в порядке. Повреждена только моя. Как всегда.

– А что насчет машины Мартина? Она вернулась? Она стоит на площадке? – Наверное, я могла бы проверить это сама, но не могу заставить себя пойти туда.

– Ах да, подожди. – Доминик на несколько мгновений исчезает из виду.

Дом Мартина скрыт живой изгородью из лавровых деревьев и кипарисов. Несмотря на палящий зной, я ежусь. Для утра вторника в нашем тупичке что-то очень тихо. Рабочие пока не приехали.

Доминик возвращается, на его лице недовольная гримаса.

– Естественно, они не тронули его двадцатилетнюю «Корсу», если у них для вандализма есть новенькая «Ауди». Уроды.

– Значит, машина Мартина на месте?

– Что? А, да, на площадке.

– Не переживай, – говорю я, кладя руку ему на предплечье и пытаясь не думать о том, что Мартин вернулся оттуда, где он был вчера. – Твоя фирма позаботится о ремонте. Ведь все покрывает страховка, не так ли?

– Очень надеюсь на это, черт побери. Только меня бесит не это. А вся суета, что предстоит. Придется объяснять, что случилось, вызывать полицию, заполнять бланки. Я бы с радостью обошелся без этого.

– Знаю. – По сути, эта машина не Доминика, а его фирмы. Но он любит ее, как своего ребенка.

Он рассеянно целует меня и Дейзи, прежде чем сесть за руль изуродованной машины и захлопнуть дверцу. Он опускает стекло.

– Я, наверное, сегодня буду поздно.

– Поздно? – восклицаю я, стараясь не взорваться. – Как так? Ты и так перерабатываешь.

– Без тебя знаю.

– Они не могут требовать, чтобы ты задерживался допоздна. Они знают, что у тебя маленький ребенок.

– Послушай, мне не хочется волновать тебя, – говорит он, и от его слов я тут же начинаю волноваться, – но у нас в фирме ходят кое-какие слухи. Поговаривают, что компанию ждет поглощение.

– Поглощение? – Мне не нравится, как это прозвучало. – А что это значит?

– Говорят, что одна американская компания заинтересована в том, чтобы купить нас. Надеюсь, это только слухи. Но если это правда, я уверен, что моей должности ничего не грозит.

– Точно? – Мое сознание уже рисует картины. Без заработка Доминика нам конец. Придется продавать дом, урезать себя в расходах. Вероятно, придется уехать из Уимборна. В этом районе жизнь не из дешевых. – А почему ты мне раньше об этом не рассказывал?

– Не хотел тревожить тебя. Но именно поэтому я и задерживаюсь на работе.

– Что мы будем делать, если тебя сократят? – спрашиваю я, хотя знаю, что сейчас не время для подобного разговора.

– Не волнуйся, – отвечает он, просовывая руку в окно и беря меня за руку. – Пока я вкалываю и тем самым подтверждаю свою нужность, меня никто не сократит. Но я вынужден засиживаться допоздна. Не хочу, чтобы у них был хоть малейший повод избавиться от меня. Ясно?