Шалини Боланд - Соседский ребенок

Я поворачиваюсь к нему, но не могу заставить себя пуститься в объяснения. В этой залитой солнцем комнате, в этом доме, расположенном в тихом пригороде, все мои страхи будут выглядеть беспочвенными. Он еще сильнее, чем вчера, утвердится в мысли, что я тронулась умом.

– Кирсти!

– Прости. Мне не спалось, и я решила перебрать их.

– Перебрать? Но они повсюду. Что-то не похоже, что их перебирали.

– Знаю, меня отвлекли. Вчера снаружи кто-то был. – Я левой рукой хватаюсь за кроватку Дейзи.

Доминик хмурится.

– Где снаружи?

– В полях за домом.

– Где? А ты уверена, что тебе… не приснилось?

– Да. Он смотрел на наш дом. – Я слегка преувеличиваю, чтобы Доминик не подумал, будто я свихнулась. – Доминик, я думаю, что этот человек – кто бы он ни был – побывал в нашем саду. А может, он перелез к нам из сада Мартина.

– В котором часу это было?

– Глубокой ночью. Примерно в половине четвертого.

– Господи, Кирст! Ты перебирала игрушки Дейзи после трех ночи? – Он проводит рукой по волосам и фыркает.

– Я же сказала, мне не спалось.

Он вздыхает и сутулится.

– Надо было вернуться в нашу кровать, – тихо говорит он. – Я скучаю по тебе. Неудивительно, что ты не могла заснуть на этом матрасе. Он жесткий, как деревяшка.

Я понимаю, что Доминик таким вот способом предлагает мне перемирие, но я не откликаюсь на его призыв.

– Как ты думаешь, кто это мог быть? – спрашиваю я.

– Наверное, какие-нибудь подростки. Они залезали в сад?

– Не знаю. Я просто видела человека в поле. – Я закусываю губу.

– Не волнуйся. Подросткам нравится шляться по полям, тем более в это время года.

– Вероятно.

– Ладно, я пошел.

– Извини за игрушки, – говорю я с виноватым видом. – Надеюсь, ты не причинил себе вреда.

– Выживу. – Он обнимает меня. – Ну, у нас все в порядке, а, Кирст?

– Да, – отвечаю я, внезапно ощущая прилив нежности к мужу. – Конечно, в порядке. А вчера было глупое недоразумение.

– Вот и хорошо. Ненавижу, когда мы ссоримся.

Доминик выпускает меня, и я сразу же ощущаю холод и одиночество. Я знаю, что он скоро уйдет на работу, и у меня в животе уже разрастается комок страха, когда представляю, что мы с Дейзи ведь день будем предоставлены сами себе. Беру малышку из кроватки. Мне нужно поменять ей подгузник, но я займусь этим чуть позже. А пока мы провожаем Доминика до двери и целуем его на прощание. Я стою на пороге и смотрю, как он уходит.

– Ладно, Дейзи, пошли менять подгузник. – Закрываю дверь и собираюсь подниматься наверх, но тут слышу громкий стук в створку, как будто кто-то колотит по ней обоими кулаками. Кричит Доминик, требуя открыть дверь. Я возвращаюсь и открываю. Лицо у Доминика красное, а сам он чем-то взбешен.

– Доминик, в чем дело?

– Какой-то ублюдок процарапал мою машину! – кричит он.

– Что?

– Да, там глубоченная царапина по всей водительской стороне. Просто не верится!

– Кто же это сделал?

– Не имею ни малейшего представления. Но я прикончу его, если узнаю.

– А может, это тот же самый человек, что примял цветы и разлил краску? – спрашиваю я.

Но Доминик уже идет прочь. В пижаме, с Дейзи под боком, я иду за ним к его сияющей темно-синей «Ауди». Широко распахнув глаза, Дейзи с интересом оглядывается по сторонам.

– Наверное, подростки, – добавляю я. – Или…

– Кто? – спрашивает Доминик. – Или кто? – Он останавливается и поворачивается ко мне.

– Тот человек, что я ночью видела на поле, он вполне мог это сделать. И не исключено, что он был не один.

– Точно! А я забыл об этом! Как они выглядели? Ты видела их лица?

Я с трудом удерживаюсь от упрека. Вот сейчас ему интересно, кто это был. Сейчас, когда повредили его драгоценную машину. Хотя я несправедлива. Я бы тоже пришла в бешенство, если бы такое случилось с моим маленьким «Гольфом».

– Я же говорила, что плохо разглядела их. Было темно. – Я подумываю о том, а не рассказать ли о Каллуме, который ошивается у дома Паркфилдов, но потом решаю, что не стоит. Я чувствую, что он никак не связан с ночным происшествием. С какой стати ему царапать машину Доминика? В школе он никогда не хулиганил. Мне трудно поверить, что это мог быть он. А если я выскажу свои предположения Доминику, он обязательно расскажет об этом полиции, и вот тогда у Каллума будут серьезные неприятности. Нет, у меня нет желания портить ему жизнь.

Мы доходим до машины, и я, обойдя ее, останавливаюсь перед водительской стороной. Меня одновременно и восхищает, и возмущает тонкая неровная линия, вспоровшая некогда безупречно гладкий слой краски. На мгновение меня охватывает сочувствие. Моя щека дергается, как будто кто-то оцарапал ее. Я подношу руку к лицу и осторожно прикасаюсь к коже. Нет, естественно, никакой царапины на ней нет.