Георгий Ланской - Гамбит пиковой дамы

– Пустите меня!

– Что? Не такая борзая, когда охраны рядом нет? – насмешливо сказал Виталик. – Колян, Пашка, тащите ее в подвал. Сейчас мы ей покажем, кто тут педик.

Я отчаянно завизжала. Кто-то из парней, Колян или Пашка, а может, и оставшийся безымянным, ударил меня под дых. Я задохнулась и повалилась на колени, скрючившись от боли. Виталик рывком поднял мое лицо, схватив за обе щеки так, что губы вытянулись вперед, как у мультяшных золотых рыбок, и гадко ухмыльнулся.

– У, какой ротик, – захихикал он. – Вафлерша небось знатная. А ты как минетик делаешь? Глотаешь или сплевываешь?…

Договорить он не успел. Краем глаза я увидела что-то огромное, возникшее за спиной его команды, и в один момент разметавшее всех, как кегли. Громадный мужчина в веселенькой шапочке столкнул лбами Коляна и Пашку так, что послышался треск, схожий со звуком столкновения бильярдных шаров. Безымянный парень бросился наутек, ловко увернувшись от пинка по пятой точке. Виталик, бросив меня, тоже хотел удрать, но я вскинула руку, чтобы схватить его за вихрастый чуб. Получилось не совсем точно, но тоже неплохо. Вместо волос я схватила его за ухо, дернув за псевдобриллиантовую серьгу. Виталик рванулся. Моя рука стала влажной и горячей, пальцы держали что-то твердое, а Виталик, взвыв от боли, упал головой в сугроб. Подвывая, он поднялся на четвереньки, получил пинка от моего спасителя и по-собачьи уполз куда-то в глубь двора. На месте боя остались только мы. Громила в шапочке азартно огляделся по сторонам и только потом подошел и подал мне руку:

– Вставай.

Я встала, охнув от боли. Он посмотрел на меня с сочувствием, если я верно разглядела выражение его лица в свете далекого фонаря.

– Били, да?

– Да.

Он приобнял меня и повел в сторону проспекта. Получалось довольно неплохо. Боль от удара постепенно притуплялась, хотя под ложечкой ощутимо ныло. Хорошо еще, что шуба смягчила удар. Когда мы очутились на оживленной улице, он поднял руку, остановил такси и велел ехать обратно к ресторану.

– Почему туда? – спросила я. Он поморщился.

– Машину-то я там оставил, когда ты сиганула в переулок. Твоя подружка бороться будь здоров. Чего бежала-то?

– Дура потому что, – пробурчала я. – Она заорала – беги, я и побежала. Рефлекторно. Когда мозги включились, я уже в трех кварталах была.

Таксист поглядывал на нас с любопытством, поэтому тему мы свернули. У ресторанчика Лильки не было. Я с сомнением посмотрела на свою машину, чувствуя некую слабость.

– Не можешь вести? – догадался он.

– Что-то я не очень себя чувствую, – призналась я. – Мне бы прилечь. Или хотя бы присесть.

– Я могу тебя отвезти, но боюсь, что тачку твою разуют тут.

– Как тебя зовут? – не выдержала я. Он потупился.

– Леха. В смысле Алексей.

– Понятно.

Обнаружив, что все еще сжимаю в руке окровавленную сережку, я бросила ее в снег. Леха проследил за броском взглядом, но ничего не сказал. Молчание затягивалось. Я почувствовала, как зубы начали отбивать нервную дрожь.

– Я жрать хочу, – без всякого перехода сказал Леха.

Я фыркнула.

– Ты, похоже, всегда жрать хочешь.

– Ты бы тоже хотела, – огрызнулся он. – Сидишь в машине весь день, за телкой следишь… Тоже мне, занятие. Ты небось сегодня два раза поела, а я вот только в час сожрал сосиску в тесте, и все.

– Ну, пойдем поедим, – сказала я, кивнув на ресторан.

Леха явно обрадовался и даже помог мне подняться по ступенькам.

Раздеваясь, я обнаружила, что обшлаг одного рукава вымазан кровью, да и руки были настолько грязными, что гардеробщица недовольно сморщилась. Я сразу пошла в туалет и долго терла ладони, снова и снова выдавливая мыло из дозатора, пока в дверь не заглянул Леха. Видимо, он опасался, что я смоюсь без шубы.

– Пошли? – спросил он.

– Пошли, – кивнула я, мазнув взглядом в зеркало. Да, это я. Растрепанная, с безумным взором и посиневшими губами, но все-таки я, женщина, с которой вечно что-то случается.

Леха заказал солянку, пюре с рыбой, салат и что-то еще. Я хотела выпить, но, подумав, что мне еще нужно будет добираться домой по обледенелой дороге, трясясь от перенесенного стресса, от этой мысли отказалась. Еда не лезла в глотку. Я пила кофе и молчала.

– Почему ты носишь эту шапку? – спросила я.

Леха посмотрел исподлобья поверх вилки с нанизанным на нее куском рыбы и, прожевав, нехотя сказал:

– Ну… Нравится она мне. Прикольно. Такое, знаешь, когда… как это слово, когда черное и белое?

– Контраст?