Джонатан Келлерман - Обман [litres]

– Вот дерьмо-то, – пробормотал второй студент.

– Жизнь – дерьмо, а потом еще и помирать, – подтвердил Брайан.

Секретарша опять повернулась к нам.

– У вас что-то еще?

– Адрес Джульетты Харшбергер, будьте добры, – кивнул Майло.

– Извините, мы не имеем права…

Брайан сухо рассмеялся и отбарабанил название улицы и трехзначный номер. Весьма любезно с его стороны, даже невзирая на ядовитый тон, хотя мы прекрасно знали дом, где девушка на веранде обнималась с Фрэнком.

– Брайан! – воскликнула Надин.

Тот зажал ладонью рот.

– Ох, что это со мной? Взял и проговорился!.. Похоже, дисфункция лобных долей. Вот к чему приводит каторжная работа.

– Брайан, это уже ни в какие рамки не лезет!

– А в какие рамки лезут занятия в магистратуре, при которых вообще нет нужды покидать шестикомнатную квартиру? – возмутился Брайан. – Разве что посещаешь общие семинары – в то время как кто-то не гнушается ни полставкой исследователя, ни ставкой техника и вынужден заниматься такой чушью, от которой мозги сохнут.

– Брайан!..

– Ну да, жизнь нелегка – тоже мне новости… – Брайан развернулся и протопал к выходу. Его приятель посмотрел на нас, пожал плечами и отправился следом.

– Похоже, он чем-то недоволен, – заметил Майло.

– Только что завалил устный экзамен, – сообщила Надин.

Когда мы снова увидели Брайана, тот стоял под дубом неподалеку от входа на факультет и жадно курил. Его приземистый спутник успел удалиться. Увидев нас, Брайан набрал полные легкие никотина.

– А вот и жандармы!

– Спасибо за информацию, Брайан, – ответил на приветствие Майло.

– Повезло вам нарваться на такую задницу, как я.

– Богатая штучка, а?

– Ее папаша – это тот самый, который «Нефтеразведка Харшбергера». Скромная техасская девушка…

– Без папочкиных денег она вряд ли чего-нибудь достигла бы?

Брайан провел языком по щекам изнутри.

– Вам честно сказать или с чувством?

– Лучше всего – честно.

– Сначала вы объясните, зачем она понадобилась полиции.

– Это насчет ее знакомого.

– Парикмахерский мальчик?

– Прошу прощения?

– Да ухажер ее, химик. Каждый месяц меняет прическу. Надо полагать, тема его диссертации – краска для волос. – Брайан сухо хихикнул. – Во что бедолага влип?

– Он – потенциальный свидетель.

– Свидетель чего?

– Брайан, – оскалил зубы Майло, – вообще-то моя работа – не отвечать на вопросы, а задавать их… Что, Джульетта не шибко сообразительна?

– Да нормально она соображает, не в этом дело. Доктор Чанг – мой руководитель – никогда не брал больше одного студента в год, а были годы, когда не брал никого. В этом году он взял двоих.

– Тебя и Джульетту.

– Причем она подала заявление, когда все сроки уже давно прошли. Мне платят за то, что я делаю, а она в деньгах не нуждается. Не знаю, улавливаете ли вы причинно-следственные связи…

– Тебе приходится работать за себя и за нее.

– Да дело даже не в том, что мне приходится больше работать, Чанг в любом случае выжимает из сотрудников все соки. Просто от нее не требуют вообще ничего. Я ж говорю, жизнь нелегка, иной раз просто усраться можно – так вот, будь в ней хоть капля нормального отношения к людям, она бы тоже подставляла плечо, хотя бы изредка.

– Шестикомнатная студенческая квартирка, – Майло кивнул. – Звучит недурно.

– Ну, меня в гости не звали. А на Чанга, по слухам, произвело впечатление.

При дневном свете здание в испанском стиле выглядело еще привлекательней – идеально подстриженные деревья, блестящие зеленью кусты, клумбы, при виде которых пришел бы в восхищение любой фовист. Из дверей вышли, держась за руки, мужчина и женщина – оба седые, безукоризненно одетые. Не остановившись, чтобы поприветствовать миниатюрную девушку на веранде.

На ней был все тот же свитер с эмблемой университета Брауна, что и в тот день, когда ее голова лежала на плече Трея Фрэнка. Девушка сидела не в кресле-качалке, а на скамейке, однако непрерывно раскачивалась взад-вперед, вглядываясь куда-то в даль.

Как рыбачка, ожидающая после шторма, что на берег вынесет тело мужа.

Девушка видела, что мы приближаемся, но раскачиваться не прекращала. И только при виде карточки Майло из ее глаз хлынули слезы.

Квартира Джульетты Харшбергер была отделана в стиле ар-деко – настоящем, не новоделе. В воздухе витал запах ароматических свечей.

На стенах висели несколько подписанных фотографий Картье-Брессона и одна кубистская картина, без подписи. На диване возлежала длинношерстная белая кошка, настолько безразличная к происходящему, что, когда она изредка мигала, движение глаз казалось совершенно механическим.