Джонатан Келлерман - Обман [litres]

– Да. В Лос-Анджелесе.

– Это все провокация, она была из полиции. – Руис сделал руками жест, обозначающий женские формы. – Только не в мундире, штаны в обтяжку и сапоги по колено. Говорит, отсосу за тридцатку.

– На сапоги-то все и клюют, – кивнул Майло.

– Я вообще ничего ей не сказал, это все она – отсосу, отсосу…

– В суде у тебя будут отличные шансы, Эктор.

– Я не могу ждать, мне нужно выйти завтра.

– Сеньора Руис приезжает только послезавтра.

– Мне нужно прибраться в доме.

– Понятно. Замести следы.

– Я должен выйти.

– Как зовут Муравьеда и где его найти?

– Выпустите меня, и я скажу, – пообещал Руис.

Майло наклонился к нему вплотную.

– Совсем наоборот, Эктор. Мало того, мне еще надо проверить информацию, а то получится, как с твоими правами.

Руис отвел глаза.

– Зачем он вам?

– Это, Эктор, не твое дело. Просто, если ты не хочешь рассердить свою жену, помоги мне его найти.

Руис помолчал.

– Компренде, Эктор?

– Я понимаю по-английски.

– Причем лучше, чем до сих пор можно было подумать. – Майло демонстративно подтянул манжету и посмотрел на часы.

– Вы обещаете мне помочь? – еще раз переспросил Руис.

– Сразу же после того, как я возьму парня в футболке за задницу.

– Ладно. Ладно. Мы с ним вместе живем.

– В одной квартире?

– Нет-нет, в одном доме. Он внизу, в пятой квартире – я наверху, в седьмой.

– В Беверли-Хиллз? – Майло еле сдержал улыбку.

– Нет-нет, прямо здесь, – перепугался Руис. – Калвер-Сити, бульвар Венис, рядом с шоссе.

– Адрес? – Лейтенант извлек блокнот.

Помявшись, Руис назвал адрес.

– Теперь – имя, Эктор.

– Гильберто, – ответил Руис. – Гильберто Чавес. Называет себя маляром, но в Хуаресе он маляром не был, только штукатуром, и то хреновым.

– Художник-самоучка, – Майло кивнул.

– Только не говорите, что вы о нем от меня узнали.

– Что-нибудь еще насчет сеньора Чавеса?

– Много курит. – Руис поднес к губам воображаемую сигарету, характерно зажав ее двумя пальцами, втянул щеки, зажмурил глаза и придал лицу глуповатое выражение.

– Сладкий дым марихуаны, – подтвердил Майло.

– Постоянно под кайфом. Ему «травой» и заплатили.

– Кто заплатил?

– Подростки.

– Какие подростки?

– Которым он купил сухой лед. В кои-то веки, говорит, поперло…

– Что он еще говорил про подростков?

– Больше ничего.

– Сколько их было?

– Больше он ничего не рассказывал, – покачал головой Руис. – Подростки – и все.

Майло подождал немного.

– Мне нужно выйти до того, как приедет Лупа, – напомнил ему Руис.

– Если ты мне помог, Эктор, я тоже тебе помогу. А сейчас расскажи про подростков.

– Это все, что он сказал. – Руис перекрестился. – Подростки – и все.

Майло шагнул к двери.

– Мне нужно выйти! – крикнул Руис ему вслед.

Стёрджис позвонил заместителю начальника полиции Калвер-Сити по имени Джеральд Сантостефано и выяснил, что Руиса должны выставить за двери тюрьмы через три часа по причине отсутствия свободных камер.

– Зачем вы его тогда вообще сажали?

– Который раз его ловим… маньяк какой-то.

– Падок на дамочек?

– Если они в сапогах, просто рассудок теряет, – ответил Сантостефано. – Сами знаете, мы можем что-то предъявить клиентам проституток, только зафиксировав денежную договоренность. Так что когда к нам приходит стажерка посимпатичней, мы просим ее нарядиться в белые пластиковые сапоги по колено и пройтись по бульвару. Такие, как Руис, клюют мгновенно.

– Так вы устроили бы конкурс красоты с призом за максимум задержанных, – предложил Майло.

Сантостефано расхохотался.

– А нельзя ли его чуть-чуть подзадержать под замком? – спросил Стёрджис.

– Чуть-чуть – это сколько?

– Я проверю его информацию, и если всё в порядке, позвоню и скажу, чтобы выпускали.

– Ну, мне-то не жалко, – сказал Сантостефано, – только надо поговорить с тюрьмой. Кто у них сегодня дежурит?

– Бостич.

– А, ну, с Широнной я договорюсь, до конца смены у нее предписание об освобождении куда-нибудь затеряется. Дольше – не обещаю.

Майло поблагодарил.

– Да не за что, – ответил Сантостефано. – Сегодня я вам помогу, завтра, глядишь, – вы мне…

– Разумеется. Только с конкурсом красоты вы как-нибудь сами, я в этом ничего не понимаю.

Мрачное двухэтажное здание торчало на углу бульвара Венис неподалеку от пересечения с бульваром Сепульведа. Въезд во двор, покрытый коричневой пылью, загораживала железная цепь. В углу возвышалась целая гора из бутылок, банок и мусорных мешков; земля у входа тоже была вся усеяна мелким мусором.