Андерс де ла Мотт - Конец лета

— Но?

Она глубоко вздохнула.

— Но потом ему стало скучно. Он начал встречаться с другими… забывая посвятить меня в эти незначительные подробности своей жизни.

— Как ты это восприняла?

— Не то чтобы спокойно. Если честно — плохо я это восприняла. — Вероника провела пальцем по шраму. — Я с ума по нему сходила. Звонила, писала короткие сообщения и длинные письма, заявлялась к нему на работу, забросила собственную жизнь. По вечерам ждала у его подъезда. В конце концов я вломилась к Леону, когда он был дома, и устроила в квартире погром. Порезалась об осколок и залила кровью весь его светлый паркет. У меня был мерзейший срыв.

Исак смотрел на нее с недоверием, словно подозревая, что она шутит.

— А потом?

— Потом приехала полиция, меня арестовали. — Она вздохнула. — Наложили швы. Был суд. Мне дали условный срок и вынесли решение о запрете на контакт. Я поклялась страшной клятвой, что пойду на терапию, чтобы научиться справляться со злостью, и меня оставили в покое. Теперь-то все это представляется мне безумием. Да это и было безумие. Только вот тогда я так не думала.

— А как ты думала? — Ему, кажется, действительно было интересно.

— Что Леон предал меня. Что я накажу его, накажу во что бы то ни стало.

Исак собрался было ответить, но тут в коридоре раздался вой — оглушительный, легко проходящий через стены. Исак выпрыгнул из кровати, натянул штаны и открыл дверь. В комнату влились запах дыма и взбудораженные голоса.

— Пожарная тревога, — бросил он через плечо. — Надо выбираться, сейчас же. Кажется, дело нешуточное.

Вместе с другими постояльцами они пересекли холл и вышли на парковку.

— Правее, держитесь правее! — прокричал какой-то мужчина в светоотражающем жилете и с большим фонариком.

Издалека приближались сирены. Слева от мотеля виднелись языки пламени. Горел какой-то автомобиль. Лопались от жара стекла, огонь выбивался из салона, распространяя по всей парковке густой черный дым. Вероника не сразу поняла, что это — ее собственная машина.

Пожарной команде понадобилось десять минут, чтобы потушить огонь, и еще двадцать — чтобы пройти по зданию и убедиться, что опасности нет. Служащие мотеля раздавали пледы немногочисленным гостям, сгрудившимся во внутреннем дворике у торца здания. Но Вероника все равно замерзла так, что у нее стучали зубы.

— Итак, это ваша машина, — констатировал полицейский с блокнотом в руке.

— Да. — Интересно, он служит вместе с Маттиасом или мотель относится к другому участку?

— С ней что-то было не так?

— Она легко перегревалась. Приходилось время от времени доливать воду в радиатор.

— Ясно. — Полицейский сделал пометку в блокноте. — А врагов у вас нет? Никто не мог ее поджечь?

— Насколько я знаю — нет.

Полицейский записал ее имя, адрес и персональный код. Когда он закончил, к Веронике подошел жилетник с фонариком.

— Все в порядке, можете вернуться в номер. Мы искренне сожалеем…

Рядом возник Исак. Пока Вероника говорила с полицейским, он держался в сторонке.

— Что сказал легавый?

Они уже шли к входу в мотель.

— Просто записал мои данные. Спросил, были ли у меня проблемы с машиной.

— Ага. Ну, в каком-то смысле повезло, что это случилось здесь, а не на шоссе.

Вероника кивнула. К ней вернулась парализующая усталость предыдущего вечера. Машину, конечно, жалко, но сейчас Вероника чувствовала лишь изнеможение и пустоту.

— Что будешь делать? Как доберешься до Стокгольма?

— Утром сяду на автобус до города, а там — на поезд.

— Тогда, может, составим друг другу компанию?

Прежде чем Вероника успела ответить, Исак остановился возле ее номера. Дверь была приоткрыта, рядом с замком виднелась свежая короткая царапина. Они переглянулись. Исак толкнул дверь. Одежда Вероники была разбросана по кровати. Вероника перебрала ее, проверила внешний карман сумки.

— Вот дерьмо!

Исак выскочил в коридор и очень скоро вернулся обратно.

— Мой номер тоже вскрыли. Бумажник, ключи, телефон — все пропало.

В половине восьмого утра она сдалась и позвонила Маттиасу. Перед тем она так и сяк вертела эту мысль в голове и пришла к выводу, что выбора у нее нет.

Снова приезжал полицейский — тот же, который расспрашивал ее о машине. Он подтвердил, что в коридоре взломаны общим счетом четыре двери, они с Исаком не единственные, у кого что-то пропало. Веронику это не утешило. Она осталась без наличных, без банковской карты и без машины. Даже за номер платить нечем. Отцу после вчерашнего звонить нельзя, а номер Лидии она не помнила. К тому же они не настолько близкие подруги. Оставался один Маттиас.