Андерс де ла Мотт - Конец лета

Вероника передернулась от холода, чувствуя, как мелкие спазмы переходят в дрожь. Сколько у нее еще времени, прежде чем внутренняя стужа сломит ее? Минут пятнадцать? Меньше, если она окунется в ледяную воду целиком. А что если она застрянет на полпути? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть такую возможность.

В первый раз Вероника всерьез задумалась, не вернуться ли. Попробовать собрать побольше камней, сложить пирамиду, достаточно высокую, чтобы можно было выбраться из ямы. Потом Вероника вспомнила, что, пробираясь в этот проход, она уже собрала камни, оставшиеся после обвала, и даже если ей паче чаяния удастся набрать еще, их все равно не хватит. Ее единственный шанс — если, конечно, она не хочет сидеть в яме и звать на помощь, что дело заведомо бесполезное, — это нырнуть в щель между валунами. Попытаться вылезти на другую сторону и выбраться там, откуда в шахту притекает воздух.

Дуновение ветра, пробившееся через завал, принесло с собой слабый запах леса, заставив Веронику решиться. Она выключила фонарик и сунула его в карман джинсов. Дважды глубоко вдохнула, выдохнула. Согнула колени и погрузилась в ледяную черную воду.

Поток потащил ее к отверстию быстрее, чем она рассчитывала. Вода была такой холодной, что в голове будто что-то взорвалось. Отверстие оказалось небольшим; Вероника пошарила перед собой, схватилась за неровность на одном из камней и начала протискиваться вперед. Глаза у нее были открыты, но это нимало не помогало. Темнота здесь, внизу, оказалась густой, как в доильне. Вероника зажмурилась и стала сосредоточенно нащупывать дорогу пальцами.

Снова схватилась за камень правой рукой, и это основательно продвинуло ее вперед. Оттолкнулась ногами, ударилась коленом так сильно, что чуть не остановилась. Снова ощупала пространство перед собой, ведя пальцы по выступам камня. Ей удалось продвинуться еще почти на полметра, и тут… Произошло то, чего она боялась. Вероника застряла, она не могла вырваться, помогая себе только одной рукой. Кислорода в легких оставалось все меньше, его сжигали холод и бешено колотящееся сердце.

Ей удалось изогнуться, вытянуть вперед другую руку. Во что еще можно упереться? Под пальцами только гладкая поверхность, а неровности слишком мелкие, чтобы за них можно было схватиться. Легкие жгло, на сетчатке полыхали молнии. Левая рука, кажется, отказала и едва шевелилась. Очень скоро то же произойдет и с правой.

Тело не сдвинулось ни на сантиметр, хотя вода вокруг Вероники текла все быстрее. Кислород кончался, ей казалось, что легкие сейчас взорвутся. На сетчатке переливался целый фейерверк, но потом он понемногу сменился чернотой, словно в кинескопе старого телевизора. Последняя мысль, пять слов пульсировали в голове.

Ты

Не Можешь

Умереть

ЗДЕСЬ!

Злость придала ей сил. Вероника вытянула правую руку как можно дальше вперед. Пальцы обожгло, рука уже готова была сдаться, когда Вероника нащупала край. Наверное, другая сторона лаза между камнями.

Пальцы свело в клешню, но Вероника заставила их разжаться. Из последних сил она уперлась правым локтем, извернувшись всем телом. Давление возросло, вода бурлила вокруг головы, булькала в ушах. Рот уже готов был открыться, чтобы сделать вдох и впустить в легкие черную воду шахты.

Вероника, продолжая извиваться, сцепила зубы так, что хрустнуло в челюстях. Внезапно она освободилась, и ее понесло, как пробку в потоке сточных вод. Она ударилась головой, потом коленом. Сдерживать дыхание было больше невозможно. Вероника наполнила легкие — но не водой, а холодным влажным воздухом. Воздухом со слабым запахом леса.

Как она и предполагала, отверстие оказалось прямо за поворотом. От обвала открылась десятисантиметровая дыра, вокруг насыпалась земля. Окоченевшими, жесткими, как тяпки, руками Вероника принялась разгребать обрывки корней и камни. Земля летела в лицо, Веронике пришлось закрыть глаза. Тело неконтролируемо тряслось от холода. Уже через несколько минут дыра увеличилась настолько, что можно было, упершись ногами в стенку туннеля, вылезти наружу.

Высунув голову и руки, Вероника схватилась за поросшие травой кочки. Стала тянуть себя вперед, сантиметр за сантиметром, пока все ее тело не оказалось на теплом воздухе. Дрожа, она перекатилась на спину и вдруг засмеялась. Вероника смеялась так, что слезы потекли из глаз, и она уже не знала, от чего содрогается тело — от смеха или от холода. Она, наверное, походила на какое-то лесное чудище. На тролля, на злобного гнома, которые, мокрые, грязные, окровавленные, с ревом вылезают из-под земли.