Джон Харт - Безмолвие

– Ты сам виноват…

– Ты другое обещала! – Голос сорвался. Джон ненавидел себя. – Ты должна была встретиться со мной! Должна была все исправить!

В легких у нее захрипело, и Айна закрыла глаза.

Когда Айзек вернулся, Джон сидел на земле, положив локти на колени, сжимая в руке револьвер. Услышав шаги, он поднял голову.

– Она мертва.

– Сомневаюсь.

– Мертва или вот-вот умрет. Неважно.

– Хотите бесплатный совет? – Айзек воткнул лопату в землю у ног Джона. – Закопайте ее поглубже, так, чтобы никто никогда не нашел. Даже я знать не хочу.

– Почему?

– Потому что видел такое, чего не видели вы. Потому что все эти люди поклоняются ей, как богу. – Айзек на секунду отвернулся. – И когда закончим, мы с вами в расчете. Надеюсь, наши дорожки больше не пересекутся. – Джон кивнул. Все это не имело уже никакого значения. – Я отправил всю деревню собирать кукурузу на северных полях. Будем там до ланча. Похороните ее и уходите.

Айзек ушел, и сон спутался. Джон узнал, как пахнет ее кровь, кожа и волосы. Узнал, как поскрипывает лопата. Каждый раз, когда он думал, что Айна умерла, на ее губах и ране на груди вскипали розовые пузыри. Закопать женщину быстро не получалось. Он хотел упрятать ее поглубже, так, чтобы никто не нашел. Многие боялись Айны, но были и такие, кто любил ее. Поклонялись ей, как сказал Айзек. Джон не хотел ничего такого. Он хотел быть рядом с женой, смотреть в ее пустые глаза, горевать и скорбеть. Может быть, когда-нибудь ненависть иссякнет. Может быть, он и сам уснет и не проснется.

Выкопав яму поглубже, Джон стащил в нее Айну. Под рубашкой у женщины что-то блеснуло. Отвернув край одежды, он увидел предмет с тонкими четкими гранями, вырезанный, похоже, из камня и висящий на кожаном шнурке. Трещинки сияли под солнцем, и, стерев кровь, Джон увидел украшение такого глубокого, насыщенного синего цвета, что оно казалось почти фиолетовым. Дотронувшись, он ощутил силу камня, которая, пройдя сквозь кожу, вошла в кости руки и, дальше, в сердце. Джон стоял в яме, но знал движение неба, течение вод, соков и крови. Знал, как несет семена ветер, чувствовал давление рождающейся жизни. Он ощущал шевеления мира и понимал их так же, как звезды в небе. Сила. Движение. Необъяснимый факт. Все прочие мысли в его голове воспринимались как греховные. Убийство. Воровство. Кража у мертвых. Он услышал, как пошевелилась в могиле женщина.

– Мое. Для моего народа. – Их взгляды встретились, и он понял, что она увидела и поняла. – Твою жену оно не спасет.

Но Джон уже ступил на дорогу в ад.

Он сорвал камень с ее шеи.

И закопал женщину живьем.

Видение исчезло. Джонни упал на колени. Та же земля под руками. Тот же вкус во рту.

– Это был не я…

Но оно было в нем, в сердце и под кожей. Джонни стиснул ладонями голову и попытался провести черту между тем, жившим, и собой, живым.

Я не убийца.

Не убийца .

Остальное вспомнилось через минуту. Джонни представил черные глаза и узнал их. Он видел их в снах, в зеркалах и в снах с зеркалами.

– Джон! – крикнул он в ночь, и голос сорвался.

– Джон Мерримон, это ты?

Он увидел лес и небо, потом какое-то движение вдалеке, за деревьями, мелькнувший огонек.

Наверное, это и был ответ.

Наверное, ответом было «да».

Отвести Луану Фримантл к дочери оказалось не так-то просто. Она не сопротивлялась, но и почти не помогала.

– Можете переступить через бревно? Нет, нет. Вот так…

Джонни взял бы ее на руки, но каждый раз, когда пытался это сделать, женщина либо стонала, либо замирала, и у него ничего не получалось. В ее лице он видел Айну, слышал крики, когда на нее сыпалась земля.

Когда до фонаря оставалось уже немного, Джонни подал голос:

– Это я. Иду.

Он вышел в круг света, и Кри тут же бросилась к матери.

– Мама? Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Луана моргнула и остановилась.

– Она видела что-то, – объяснил Джонни. – Что-то, что сильно ее напугало.

Вердина пристально посмотрела на него.

– Ты ведь тоже что-то видел, разве нет?

Но Джонни уже устал от снов, загадок и полуправды. Он хотел, чтобы Вердина разговорилась, и надеялся, что знает, как ее расколоть.

– Идемте. Я покажу вам могилу.

Шли, растянувшись неровной цепочкой: Джонни впереди, за ним – Леон с Вердиной, потом Кри с матерью. Двигались медленно, но целеустремленно. Даже Леон понимал, что они идут к кладбищу.