Камилла Уэй - О чем мы солгали

Я знаю, что он сам себя обманывал, он был слишком напуган, чтобы признать правду, но мне никогда еще не было так одиноко, так скверно, как в тот момент. Когда они уходили из кухни, я подняла глаза и поймала невозмутимый взгляд Ханны, взиравшей на меня через плечо ее отца. Мы неотрывно смотрели друг на друга, пока они не повернули за угол и не скрылись из виду.

Когда Клара сняла трубку домофона, она услышала потрескивающий голос Мака, он раздавался словно из другого мира – обычного, невинного места, в котором сердце не перестает биться и кровь не стынет в жилах после получения электронных писем.

– Господи, – сказал он, когда она его впустила, – ты выглядишь ужасно. Я пошел к тебе на работу, но мне сказали, что после обеда ты не возвращалась, так что… – Он замолчал. – Клара, ты в порядке?

Клара, ничего на это не ответив, подвела его к компьютеру и ткнула в экран.

– Читай, – сказала она.

Мак послушно сел. Пока он читал, Клара наблюдала за ним: голова наклонена, густые черные волосы торчат во все стороны, стройный высокий мужчина, скрючившийся в маленьком офисном кресле в таком неудобном положении, что кажется, сейчас распрямится и выпрыгнет из него, как чертик из табакерки. Она была рада его видеть, сковавший ее страх стал понемногу ослабевать.

Мак, самый близкий друг Люка еще со школьной скамьи, проводил в их квартире почти столько же времени, как и они сами. Он был частью той жизни, которую Клара знала всего сутки назад: ночи в клубе «The Reliance», вечера дома с пивом и коллекцией дисков, долгие похмельные обеды по субботам в «The Owl» или «Pussycat», только им понятные шутки и истории, легкие, комфортные отношения людей, связанных давней дружбой; Мак поддерживал их, был свидетелем счастливой нормальной жизни – до того, как все стало ненормальным, настолько далеким от того, чтобы быть нормальным.

– Вот дерьмо, – сказал он, закончив читать.

– Ты знал о сообщениях? – спросила она.

Мак смущенно посмотрел на нее:

– Ну да, Люк говорил мне, что получает странные письма, но я понятия не имел, что их так много и они настолько ужасны.

В отчаянии Клара повысила голос:

– Почему, черт возьми, он мне не сказал? Поверить не могу, что он скрыл их от меня. Сплошная мерзость, а от некоторых просто тошнит.

– Да уж, – сказал Мак. – Он… гм, не хотел тебя волновать…

– Ради всего святого!

– Знаю, знаю. Думаю, ему было не по себе от того, что их писала женщина.

– Издеваешься? Эта психопатка залезла в мою квартиру, угрожала моему парню. Что он затеял, когда решил мне ничего не рассказывать? – Она внимательно посмотрела на Мака. – Ему известно, кто она?

Мак замотал головой в ответ:

– Нет. Честно, не думаю, что у Люка были хоть какие-то догадки.

Она повернулась к экрану компьютера и прочла вслух последнее сообщение: «Иду за тобой».

– В смысле… что за хрень?

Она поискала глазами телефон.

– Я собираюсь звонить в полицию.

Мак поднялся.

– Я абсолютно уверен, что они не будут ничего делать, если человек отсутствует меньше двадцати четырех часов. Послушай, Клара, эти письма… писала какая-то извращенка, возможно, бывшая подружка, решившая запугать Люка, но я сомневаюсь, что они связаны с его исчезновением прошлой ночью.

– Тогда где его носит, черт возьми?

Он пожал плечами.

– Вероятнее всего – решил немного проветрить голову.

– Проветрить голову? С какой стати ему могло это понадобиться?

Мак не ответил, отвел глаза в сторону и сказал:

– Я обзвонил всех его друзей, но думаю, он может быть у родителей. Ты с ними связывалась?

Вопрос привел Клару в замешательство.

– Еще нет.

– Может, стоит попробовать? Это то, что в первую очередь сделала бы полиция.

Мак был прав. Даже странно, что такая очевидная мысль – дом мамы и папы Люка в Саффолке – не пришла ей в голову ранее. Она не знала никого, кто был бы так привязан к родителям, как Люк. Возможно, он был настолько напуган, что решил уехать из Лондона на несколько дней. Но если это так, почему он ей ничего не сказал?

Она в замешательстве посмотрела на телефон.

– А если его там нет? Ты же их знаешь – они с ума сойдут.

– Эй, а ты права…

Они уставились друг на друга, думая об одном и том же: Эмили.

Люк никогда не говорил о своей старшей сестре, Кларе были известны лишь сухие факты: в восемнадцать лет Эмили покинула отчий дом, и больше о ней не слышали. На тот момент Люку было десять, его брату Тому – пятнадцать. Люк рассказал ей об этом однажды поздно вечером в его старой коммунальной квартире в районе Пэкхем, расположенной в полуразрушенном викторианском таунхаусе в переулке рядом с Куинс-роуд, через несколько месяцев после того, как он и Клара стали встречаться; они валялись там в кровати ночи напролет, слушая музыку и голоса из баров и ресторанов, теснившихся под железнодорожными арками вдоль улицы, а над ними по эстакаде с грохотом проносились поезда.