Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

Петра вышла под дождь на Джермин-стрит. Найдя на Черч-плейс телефонную будку, набрала номер «Адельфи трэвел». Ее тотчас приветствовал голос автоответчика, включенного все двадцать четыре часа в сутки. Пройдя обычную рутину идентификации, что и накануне, она уже через минуту разговаривала с Александером.

– Отель «Кларендон» на Джермин-стрит. Номер девять. Там проблема.

– Сколько?

– Один.

– Кто-то, кого я знаю?

– Серра.

Как и следовало ожидать, молчание на том конце линии было долгим.

– Серра?

– Да.

– Что произошло?

Господи, что за вопрос!

– Брился и случайно перерезал себе горло. Неужели это так важно? Он мертв. Сейчас все равно не объяснить. Нет времени.

Лгать Александеру всегда было легко и просто. Порой даже не без удовольствия.

– За тобой есть хвост?

– Не знаю, но думаю, к вам мне лучше не приезжать. Все должно идти по плану, даже если Серра мертв. Лишний риск ни к чему. Если смогу, позвоню вам завтра.

– Хорошо. Но если возникнет проблема, тотчас же звони.

Она сделала еще один звонок, но из другой будки.

На такси Петра доехала до Джордж-стрит. Доктор Брайан Резерфорд встретил ее лично.

– Миссис Морган уже ушла домой, – пояснил он. – Тебе повезло, что ты успела застать меня в последнюю минуту.

– Вижу. Судя по вашему виду, вы явно куда-то собрались.

На Резерфорде был строгий черный костюм.

– У меня ужин в Гросвенор-Хаус.

– Извините, что я вас задерживаю.

– Ничего страшного. В свое время ты оказала мне огромную услугу. Из разряда корпоративных уловок. Фармацевтическая фирма, которая не мытьем, так катаньем пыталась навязать нам свою продукцию.

Резерфорд провел ее в кабинет, где снял пиджак. Под слепящими белыми лампами очистил и дезинфицировал рану, затем наложил швы и повязку.

– Я бы на твоем месте позаботился о себе, Стефани, – сказал он, моя под краном руки. – Не знаю, откуда у тебя все эти раны – если честно, и знать не хочу, – но мне кажется, что для такой молодой женщины, как ты, их чересчур много.

– Знаю.

– Не хотелось бы, чтобы в один прекрасный день ты получила серьезную травму.

Петра натянула футболку.

– Буду иметь в виду. И спасибо за вашу заботу.

– В твоем возрасте люди обычно думают, что они будут жить вечно. Но стоит дожить до моего возраста, как начинаешь понимать, как коротка эта вечность.

Петра невольно улыбнулась:

– Это такая акция? К любой резаной ране, требующей пять швов, бесплатно прилагаются перлы жизненной мудрости? Я правильно поняла?

В его взгляде сквозила печаль.

– Почему бы не принять их, если они бесплатны, тебе так не кажется?

– Надо подумать. Кстати, вы не могли бы одолжить мне бумагу, конверт и ручку?

– Думаю, да.

– А также фонарик.

– Фонарик?

– Ну да. Карманный, на батарейках. Одним концом пускает луч света.

Резерфорд кивнул и принялся рыться в ящиках стола.

– Ты мне нравишься, Стефани. Ты милая девушка. Но это не значит, что я рад часто тебя у себя видеть. Подумай об этом.

Из кабинета Резерфорда Петра отправилась к станции метро «Бонд-стрит». Доехав по Юбилейной линии до «Грин-парк», пересела на линию Виктории и, сойдя на одноименной станции, пешком дошла до угла Уилтон-роуд и Лонгмур-стрит. Холодным, сырым вечером бар «Галлахер и сыновья» был оазисом тепла и уюта. Петра вспомнила это заведение: деревянные панели и горчичного цвета краска, зеркало на стене, Сирил Брэдфилд, сидящий под ним с пинтой «Гиннесса»… Она остановилась рядом с его столиком.

– Не хотите чего-нибудь выпить?

Он поднял на нее глаза.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотела увидеть вас.

– У тебя есть мой номер. Могла бы и позвонить.

– У меня срочное дело. – Она посмотрела на его стакан. Тот был на две трети пуст. – Может, еще?

– Может, нам лучше…

– Я по другому делу.

– В таком случае почему бы нет?

Это был ее первый контакт с Брэдфилдом после того, как она забрала последний из изготовленных им для нее трех комплектов документов. Первый лежал в сейфе банка «АБН-АМРО» в Амстердаме, второй – в банковской ячейке в Париже. Третий был в Лондоне. К тому моменту, когда Петра вернулась к столику со свежей пинтой «Гиннесса», Брэдфилд уже скатал себе очередную самокрутку – тонкую и идеально круглую, несмотря на то что три его пальца на правой руке и два на левой были перевязаны бинтом.

– Что это с вами?

– Постарались какие-то отморозки… К сожалению, издержки профессии.