Бернар Миньер - Сестры [litres]

– Я думаю, машина принадлежала этому дубине Фроманже? Вы сами сказали мне на кладбище…

– «Ситроен D-четыре», красный, с белой крышей, вы именно его называли в объяснениях.

– А номерной знак?

– В наше время нет ничего проще, как заказать через Интернет фальшивый номерной знак.

– А зачем мне все это было нужно?

– Чтобы все подозрения пали на Гаспара Фроманже, мужа вашей любовницы.

– У вас есть доказательства?

Нет, доказательств нет, зато есть кое-что другое. Есть то, о чем доложила начальница биолаборатории. В ящике стола лежат два деревянных крестика.

Сервас снова взял в руки роман под названием «Непокоренная». Он медленно пролистал страницы – тянул время, потому что знал: ему удалось вывести из равновесия своего визави – и громко прочел:

– «Он навалился на меня, и в этот миг я разглядела душу в его глазах. Они были так близко, что даже расплывались. Что видит женщина, глядящая в глаза своему насильнику? Отсветы огня, сверкающие в зрачках? Но то, что увидела я, то, что увидела Аврора, дамы и господа, было адское пламя, и душа в них отражалась такая уродливая и мерзкая, что Аврора почти потеряла сознание от страха и отвращения. Мужчина, навалившийся на нее, тяжелый, как труп, шарил по ней жадными руками, пытаясь содрать одежду, а его губы с привкусом грязного тряпья целовали ее с неистовым похабством. Представьте все это себе, дамы и господа, если сможете. Эта сцена несет на себе отпечаток жадной похоти и молчаливой, отчаянной и беззвучной жестокости – ибо мои крики застряли в горле, а он, как машина, издавал только тяжкое и угрюмое пыхтение…» Вы ее изнасиловали, правда? Она пришла к вам – одна, – и вы ее изнасиловали. Вот что произошло на самом деле.

– Кто пришел?

– Амбра Остерман.

Наступило молчание. Потом Ланг возразил:

– Никого я не насиловал, вы бредите, капитан. Я думал, что это дело давно закрыто. Зачем я, в конце концов, здесь нахожусь? – Он кивнул на телефон Серваса, лежащий на столе. – Чего вы ждете, почему не вызываете адвоката?

Сервас понурился, закрыл глаза и, казалось, целиком ушел в себя. Потом резко поднял голову, открыл глаза и взглянул на Ланга таким взглядом, что тому показалось, что его прожгли насквозь.

– Девушка с изуродованным лицом, которую тогда нашли рядом с Алисой, была не Амбра, – сказал он вдруг.

– Что?!

На этот раз в голосе Ланга прозвучало удивление, недоверие, потрясение, как от удара молнией.

– Она была девственна, Эрик: девственна … и поскольку вы изнасиловали Амбру Остерман, эта девушка не могла быть Амброй.

На какую-то долю секунды он увидел, что Ланг ничего не понимает. Он растерялся и не знает, что и подумать. Это уже была победа. На долю секунды, не больше… Но доля секунды подтвердила то, о чем уже сообщил анализ ДНК.

– Я очень долго не мог понять, что же такое имели против вас Амбра и Алиса, чтобы шантажировать вас. Судмедэксперт был точен: никакого насилия, никаких признаков сексуальной агрессии… А потом я понял. Вот что произошло на самом деле, ведь так? Вы изнасиловали Амбру, когда она пришла к вам одна, и обе сестры начали вас шантажировать, причем становились все более требовательны, и угрожали вам все больше и больше. Отсюда и суммы, которые вы снимали каждый месяц. А потом настал момент, когда вы сказали себе, что иного возможного выхода нет, только…

– Вы бредите.

Ланг бросил на него свирепый взгляд, но без особой убежденности: видимо, слово девственна выбило его из колеи.

– Но если не Амбра была привязана к дереву, то тогда кто же? – спросил он.

– Девушка по имени Одиль Лепаж. Знакомая Алисы. Она пропала как раз в эти дни, и ее так и не нашли. Внешне она была очень похожа на сестер.

Зазвонил телефон, и Сервас снял трубку после первого же звонка, будто с нетерпением ожидал вызова. Он обменялся несколькими словами с Эсперандье, который нарочно его подколол: «Ты будешь смотреть матч «ПСЖ» – «Реал» Мадрид? Мартен ответил очень серьезно: «Нет». «Я тебе кофейку принесу», – сказал Венсан. На этот раз капитан просто ответил: «Спасибо».

И отсоединился, снова внимательно посмотрев на Ланга. Тот напряженно следил за коротким обменом фразами, думая, что речь идет о чем-то очень важном. Телефонный звонок – это классика.

Сервас выдвинул ящик стола и достал оттуда один из деревянных крестиков, упакованный в полиэтиленовый мешочек. Слегка встряхнул крестик, держа его большим и указательным пальцами, и спросил: