Кевин Уигналл - Выжившие [litres]

– Кретин, – прошептал он. – Кретин!

Внезапно его наполнила скорбь, но не по себе, а по Тоби – парню, которого он не знал и от чьей смерти так быстро отрешился, обвинив его в неосторожности. Теперь Том видел реальность – скорость, с которой змея нападает из своего укрытия. Он представил, как Тоби падает, а тварь наносит удар, и почувствовал приступ стыда за то, что не испытывал сожаления в тот момент.

Но Тоби, по крайней мере, находился с ребятами, которые пытались ему помочь, несли его умирающего. Казалось, это судьба: если Тому суждено умереть, он будет один, и никто даже не узнает, как и почему это произошло. Он не хотел, чтобы так сложилось, но не мог не думать о том, что заслужил такой финал – закончить свою жизнь в одиночестве.

За прошедшие восемь лет Том много размышлял о смерти. Он часто задавался вопросом, увидит ли, когда придет его время, маму и папу – не в какой-то там жизни после смерти, а в свои последние мгновения. Он слышал, что некоторым это удавалось и помогало обрести уверенность, что с ними все будет хорошо.

Какое-то время Том сидел неподвижно – может быть, несколько минут, а может, и дольше, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Он отчаянно желал получить какой-нибудь знак присутствия рядом родителей, чтобы больше не быть одному, не оставаться сиротой. Глаза наполнились слезами – он осознал и признался сам себе, что хотел ощутить это последние восемь лет.

Почему-то Том вдруг вспомнил, как они с отцом бросали мяч в кольцо во дворе и как у того никогда не получалось сделать это хорошо. Летом перед автокатастрофой Том однажды вечером выглянул из окна спальни и увидел, как папа поднял баскетбольный мяч, лежавший на траве, и мимоходом сделал идеальный бросок через плечо, попав в кольцо. Сын сначала был поражен и только потом понял: все это время отец только притворялся, что не умеет играть, всегда давая ему возможность выигрывать.

Он улыбнулся воспоминанию, но его отвлекла муха, которая села прямо на место укуса на ноге. Том смахнул ее и одновременно заметил, что его сердце уже не колотится как бешеное. Подросток взглянул на часы, но не смог точно определить, сколько времени прошло с момента укуса.

Тоби впал в шоковое состояние, как говорили ребята, но сердце Тома теперь билось в нормальном ритме. Муха снова села на него, и он прихлопнул ее. Затем достал воду, немного полил на рану и, морщась от жгучей боли, вытер кровь.

Могла ли змея быть неядовитой? Оставалось только надеяться на такую удачу. Сейчас он уже должен был почувствовать какие-то симптомы. Все же его укусило дикое живое существо, и, даже если смерть не наступила мгновенно, оно могло чем-нибудь его заразить. У него не было набора первой помощи, только антисептический крем от нарывов и мелких ран.

Том неловко стоял, обрабатывая раненую ногу и боясь двигать ею, словно она сломана, а не укушена. Отыскав крем, он сел обратно и осторожно смазал им рану, поморщившись, когда ноготь зацепил и сорвал только появившуюся корочку запекшейся крови.

Закончив, парень снова взглянул на часы. Следовало идти дальше, потому что вот-вот стемнеет. Если змеиный укус не убил его, то ночевка здесь в одиночестве без огня точно сделает это. Но раньше, чем он собрался двинуться, впереди на тропе послышался шум, и, замерев, Том насторожился.

Что еще приготовили для него эти джунгли?

Снова оно – что-то двигалось к нему через кустарник. «Это не ягуар», – говорил он себе, ведь расслышать его приближение практически невозможно. Может, пекари или олень?

Том достал из бокового кармана нож и поднялся на ноги. Он ничего не мог разглядеть, но источник шума совершенно точно приближался к нему.

Наконец он заметил какое-то неясное движение между деревьев впереди. Том еще крепче обхватил рукоятку ножа, и его сердце снова бешено заколотилось, но теперь, по крайней мере, он знал причину.

Произведя еще больше шума, перед ним совершенно внезапно возникла она, и подросток уставился на нее в полном изумлении. Первое, что он подумал, – ребята вернулись за ним, но перед ним стоял один человек.

Кейт.

Кейт вернулась за ним.

Она увидела его и расплылась в широкой улыбке, а потом рассмеялась и бросилась навстречу. Том почувствовал, как слезы вновь хлынули из глаз, но на этот раз от радости и огромного облегчения – гораздо более сильного чувства, чем все те, которые он испытал за последние несколько часов. Она смеялась и плакала, и они сжали друг друга в объятиях.