Жан-Кристоф Гранже - Последняя охота

– Прошу, садитесь.

Франц фон Гейерсберг уже устроился за круглым столом, по праву заняв лучшее место. Ньеман сел спиной к парку – сейчас ему было не до красот.

– Хотите кофе?

Не дождавшись ответа, граф позвонил в старинный колокольчик, последовала пауза, заполненная щебетом и чириканьем птиц и хрустальными голосами фонтанов, потом появился мажордом с серебряным подносом. Они молча пили кофе из белых чашек с золотой каймой, атмосфера была спокойная, без малейшей враждебности. Дуайен группы VG был вполне расположен к майору французской полиции. Он сказал, поставив чашку на стол:

– Ну что же, давайте сыграем в вопросы и ответы.

Он продолжил, не дав гостю даже открыть рот:

– Надеюсь, вам нравится в Стеклянном Доме?

Ньеман осторожно избавился от хрупкой чашки, постаравшись сделать это как можно изящнее.

– Конечно, ваша племянница очень гостеприимна.

– Вам известно, что Лаура – еще и моя крестница? Я отношусь к ней как к дочери…

«Старикан решил не ходить вокруг да около, – подумал сыщик. – Другой бы спорил, но не я…»

– Вы так же относились к Юргену?

– Юрген…

Франц повторил имя племянника задумчивым тоном, но лицо его при этом сморщилось, как гуттаперчевая маска. Он превратился в хищного двойника профессора Ксавье: орлиный нос, цепкий взгляд, поза (пусть и вынужденная, продиктованная коляской) дремлющего грифа, спрятавшего голову под крыло.

Пауза затянулась, потом старик распрямил плечи и посмотрел Ньеману в глаза.

– Конечно, – заявил он безапелляционным тоном. – Юрген был взбалмошен, непредсказуем, но я любил мальчика ничуть не меньше, чем его сестру.

– Что именно вы называете взбалмошностью ?

– Бросьте, вы наверняка слышали о некоторые его… вкусах?

– Мы не считаем, что смерть вашего племянника как-то с ними связана. Мне нужно знать, был ли Юрген странным в обыденной жизни?

Франца озадачил вопрос полицейского, и Ньеман пояснил:

– Я говорю о скачках настроения, высокомерных замечаниях, резкой, нелицеприятной реакции на окружающих, которые могли бы стать причиной враждебного к нему отношения.

– Юрген «стоил» порядка пяти миллиардов евро, и если у него были враги, то уж точно не потому, что он часто вставал не с той ноги.

– Я имел в виду не деньги. Варварский способ убийства, необычность мизансцены на месте преступления подразумевают скорее глубоко личный мотив, очень старый гнев. Месть.

– Месть?

В зеленых глазах Франца полыхнул неистовый огонь.

– Это всего лишь гипотеза, – счел нужным добавить сыщик.

Аристократ в ответ неодобрительно дернул шеей. Чего еще ждать от рядового французского легавого…

– Расскажите мне об отношениях между Лаурой и Юргеном, – попросил Ньеман, чтобы отвлечь графа.

– Они были неразлучны. Во всем друг друга поддерживали…

Это Ньеман уже понял.

– Даже когда выросли?

– Между ними не было места секретам и умолчаниям.

Майор подумал об обмене сексуальными партнерами, который практиковали брат с сестрой, но решил не атаковать эту тему «в лоб».

– Оба не состояли в браке и не имели официальных спутников – насколько нам известно. Могла их родственная близость мешать налаживанию семейных отношений?

Франц сделал кому-то знак, и мажордом вернулся с кофейником.

– Рискую повториться, – сказал граф, – и все-таки: истинно богатые люди изолированы от общества. Все были очень милы с Юргеном и Лаурой, но кому они могли доверять? Разве что друг другу.

– А Максу и Удо?

Граф резко махнул рукой, как будто сметал со стола крошку:

– Они – совсем другая история.

– Какая именно?

– Нечто вроде вывернутого наизнанку аргумента Паскаля [27] Речь идет об известном аргументе, предложенном Блезом Паскалем для демонстрации рациональности религиозной веры. . Все дозволено. Если Бог существует, Он меня простит. Если нет – уж я этим воспользуюсь.

Ньеману никогда не пришло бы в голову связать аргумент Паскаля с двумя давешними болванами.

– Для меня это слишком сложно.

– А мне хорошо известна эта полицейская техника – прикинуться простаком и усыпить недоверчивость противника, – хмыкнул немец.

Ньеману не хотелось изображать этакого лейтенанта Коломбо, но ему было жалко времени на спор. Пора слегка раздражить хозяина замка.

– Я слышал, Юрген и Лаура вели дела очень жестко.

– Кто это сказал? Сотрудники? Конкуренты? Профсоюзные активисты?

Франц поставил чашку на стол: