Линкольн Чайлд - Город вечной ночи [litres]

Но какой у него выход? Как он собирается придать правдоподобие истории Грейс Озмиан, на которой настаивает ее отец и которая противоречит всему тому, что Гарриман писал прежде? Конечно, можно настрочить достаточно увлекательную статейку, расписать Грейс с положительной стороны и подать это как стремление восстановить справедливость после всего дурного, написанного прессой, а в конце вывести мораль: даже в самых последних подонках есть что-то хорошее. Но этого не пропустит редактор «Пост», газеты, которая так любит своих негодяев. Не стоит даже пытаться предлагать Петовски подобную статью. К тому же Гарриману становилось тошно при мысли о том, что он поддался шантажу; все его существо противилось тому, что он прогнулся перед самоуверенным сукиным сыном с миллиардами в кармане.

Чем дольше он думал об этом, тем сильнее Брайс Гарриман, недавно отчеканенная знаменитость, любимчик печатных и радиоволновых СМИ, утверждался в своей правоте. «Оскорбительная ложь, – сказал Озмиан. – Уничтожение человека». Что ж, пусть эта парочка играет свою игру. Шантаж Озмиана, – наверное, это тоже может стать историей. Он, Гарриман, чувствовал за своей спиной всю мощь «Пост», начиная от Пола Петовски и заканчивая издателем Бивертоном. Более того, за его спиной стояли жители Нью-Йорка.

Он не согласится на такую разводку. Пришло время снова начать копать – на сей раз под Антона Озмиана. И вскоре Гарриман проникся уверенностью в том, что нароет достаточно грязи в прошлом Озмиана, чтобы поменяться местами и нейтрализовать эту подставу. И кто знает? Эта история может отвлечь внимание от его проблем с покойной святой Объединенных Наций.

Он вскочил с дивана и поспешил к своему ноутбуку, неожиданно обретя новую цель.

Войдя в Нигерийскую миссию ООН на Второй авеню, д’Агоста сразу же почувствовал тяжелую атмосферу, царившую в вестибюле. Это не имело никакого отношения ни к ограждениям снаружи, ни к присутствию значительных сил нью-йоркской полиции, дополненных нигерийской службой безопасности. Зато это имело прямое отношение к черной повязке на рукаве практически у каждого, кого видел д’Агоста. К людям с потерянными лицами и потупленными взглядами, мимо которых он шел. К маленьким группкам людей, разговаривавших друг с другом скорбными голосами. Здесь возникало ощущение, что ты находишься в здании, лишенном того, что давало ему жизнь прежде. Так оно и было на самом деле: Нигерия потеряла доктора Ванзи Адейеми, самого многообещающего государственного деятеля-женщину, недавнего лауреата Нобелевской премии, погибшего от рук Головореза.

И все же д’Агоста знал, что доктор Адейеми не могла быть настолько святой, как о ней говорили. Святость просто не вязалась с той версией, в которую он верил и которая с большим энтузиазмом поддерживалась нью-йоркской полицией. Где-нибудь в биографии этой женщины он найдет ужасное и отвратительное пятно, о котором знал убийца. Сегодня днем он позвонил Пендергасту и предложил ему несколько различных способов обнаружить дымящийся ствол, наверняка спрятанный где-то в истории этой женщины. Пендергаст в конечном счете согласился, что неплохо бы побеседовать в Нигерийском представительстве с кем-нибудь, кто близко знал доктора Адейеми, и предложил организовать такую встречу.

Д’Агоста и Пендергаст прошли через несколько линий охраны, много раз показывали свои жетоны и наконец оказались в кабинете нигерийского поверенного. Тот знал об их приходе, и, хотя вокруг толклись люди и на всем лежал тяжелый покров трагедии, он лично проводил их по коридору до ничем не примечательной двери с табличкой «ОБАДЖЕ Ф.». Он открыл дверь – за ней оказался небольшой аккуратный кабинет с безукоризненно чистым столом, за которым сидел не менее аккуратный, чем кабинет, человек невысокого роста, жилистый, с коротко стриженными седыми волосами.

– Мистер Обадже, – произнес поверенный гробовым голосом, – это те люди, о которых я вам говорил. Специальный агент Пендергаст из ФБР и лейтенант д’Агоста из нью-йоркской полиции.

Человек поднялся:

– Да, конечно.

– Спасибо, – сказал поверенный.

Он по очереди кивнул Пендергасту и д’Агосте и вышел из кабинета с видом человека, который только что потерял члена семьи.

Человек за столом посмотрел на своих гостей.

– Меня зовут Фенуку Обадже, – представился он. – Я административный помощник при постоянной миссии ООН.

– Огромное спасибо, что согласились уделить нам несколько минут в столь трагическое время, – сказал Пендергаст.