Линкольн Чайлд - Город вечной ночи [litres]

– Понимаю, – сказал после короткого молчания Озмиан. – В таком случае позвольте мне представить мою коллегу миз Альвес-Ветторетто. Она расскажет вам, что произойдет, если вы напечатаете еще одно, всего одно слово, порочащее мою дочь.

Озмиан откинулся на спинку кресла, а женщина, чье имя он даже не разобрал, подалась вперед.

– Мистер Гарриман, – произнесла она тихим, почти шелковым голосом, – насколько я понимаю, вы – основатель и мотивирующая сила фонда Шеннон Круа, благотворительного фонда, названного в память о вашей покойной подруге, которая умерла от рака матки. – Она говорила с едва заметным акцентом, происхождение которого трудно было определить, и это придавало ее словам некую чеканность.

Гарриман кивнул.

– Кроме того, насколько мне известно, ваш фонд – при поддержке «Пост» – добился немалых успехов, собрав несколько миллионов долларов, и вы состоите в совете его директоров.

– Верно.

Гарриман не понимал, к чему она клонит.

– Вчера на счету фонда было немногим более одного миллиона долларов – на расчетном счете, который, кстати, открыт на имя фонда и за который вы несете фидуциарную ответственность.

– И что?

– Сегодня средств на вашем счете нет. – Сказав это, женщина откинулась на спинку кресла.

Гарриман удивленно моргнул:

– Что?..

– Можете проверить сами. Все очень просто: все деньги со счета были переведены на открытый вами цифровой банковский счет на Каймановых островах, в подтверждение этого у нас есть ваша подпись, ваше присутствие на видеозаписи и клерк, который может подтвердить, что вы побывали там.

– Я никогда не был на Каймановых островах!

– Да нет же, были. Зафиксированы все рейсы, которыми вы летали, ваш номер паспорта, для всего этого создан отчетливый электронный след.

– И кто в это поверит?

Женщина терпеливо продолжила:

– Все деньги были переведены со счета фонда на ваш персональный офшорный счет. Вот подтверждение трансакции.

Из аккуратного портфеля крокодиловой кожи, лежащего на соседнем столе, она достала бумагу, подержала ее несколько секунд перед Гарриманом, потом убрала в портфель.

– Ничего подобного. Это все дерьмо собачье. Рассыплется сразу же!

– Ну конечно. Как вы можете себе представить, в нашей компании есть немало прекрасных программистов, и они создали восхитительную цифровую кражу, указывающую прямо на вас. У вас есть одна неделя, чтобы опубликовать положительную историю о Грейс Озмиан. Мы даже предоставим вам факт-лист со всей необходимой информацией, чтобы облегчить вашу работу. Если вы сделаете это и пообещаете больше не писать про нее впоследствии, мы вернем деньги и уничтожим финансовые следы.

– А если я откажусь? – спросил Гарриман сдавленным голосом.

– Тогда мы просто оставим деньги там, где они есть. Вскоре пропажа денег фонда обнаружится, а потом сколь-нибудь умелое расследование обнаружит след и владельца этого цифрового счета. И конечно, если у расследователей появятся какие-нибудь трудности, мы будем рады оказать им маленькую анонимную помощь.

– Это… – Гарриман сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – Это шантаж.

– И у вас просто нет ни знаний, ни ресурсов, чтобы самостоятельно возвратить деньги. Часы тикают. Пропажа денег может быть обнаружена в любую минуту. Вам лучше поторопиться.

Озмиан пошевелился в своем кресле:

– Как говорит миз Альвес-Ветторетто, все довольно просто. Вам нужно всего лишь согласиться на два наших условия, причем ни одно из них никак не ущемляет вашей чести. Если вы это сделаете, то все останутся счастливыми и на свободе.

Гарриман не верил своим ушам. Пять минут назад он был знаменитым репортером. А теперь с ним обращаются как с обычным воришкой, причем за счет его умершей подруги. Он сидел, неспособный шевельнуть даже пальцем, и десятки сценариев (среди них ни одного хорошего) мелькали в его голове. Вздрогнув всем телом, он понял, что выбора у него нет.

Он безмолвно кивнул.

– Отлично, – сказал Озмиан, по-прежнему не позволяя своему лицу выразить какие-либо чувства. – Миз Альвес-Ветторетто предоставит вам тезисы статьи о Грейс.

Женщина снова потянулась к своему портфелю, вытащила лист бумаги и протянула Гарриману.

– На этом наш разговор закончен. – Озмиан встал и вернулся за свой стол. – Миз Альвес-Ветторетто, проводите, пожалуйста, мистера Гарримана до лифта.

Два часа спустя Гарриман лежал на диване в своей гостиной. Он не вставал с дивана с того самого момента, когда, вернувшись из «ДиджиФлад», проверил через Интернет и убедился, что его счет действительно пуст. Его прекрасная карьера повисла на ниточке, пала жертвой чудовищного шантажа. А его прекрасная версия лежала в руинах. Из этих двух несчастий первое было худшим: какой бы нестерпимой ни была потеря главной истории в его карьере, но еще невыносимее было думать о том, что его ждет позор – бесчестье и дурная слава, когда все узнают, что он похитил деньги из мемориального фонда собственной покойной подруги. Унижение и скандал были едва ли не хуже, чем суровый судебный приговор, который казался ему неизбежным.