Луиза Дженсен - Свидание [litres]

– Дома.

– Одна?

– С Бренуэллом.

– А Бренуэлл – это…

– Мой пес.

– Тогда он вряд ли обеспечит вам алиби.

Глотаю остатки воды, запивая свое унижение.

– Элисон, мы просто хотим найти Крисси. Вы, наверно, страшно беспокоитесь. Можете что-то рассказать про ту ночь?

Я с благодарностью цепляюсь за сочувствие в голосе Уиллис, однако быстро спохватываюсь, вспоминая все виденные мною полицейские сериалы. Неважно, как иронизирует Хантер по поводу кино, я уверена, стражи порядка в самом деле любят поиграть в хорошего и плохого копа. В ушах у меня звенит от волнения. Прикидываю, что будет, если рассказать им про Юэна. Без записей с камер нет доказательств, что он вообще существует. Кроме сообщений, которые он послал мне с удаленного профиля в приложении знакомств… Допустим, я скажу про туфли, которые бросила на пляже, записку, съеденную Бренуэллом, и цветы. Подумают, я сочиняю. И все же, если я хоть как-то могу помочь в поисках Крисси, я должна это сделать. Глубоко вдыхаю, готовясь все рассказать, как вдруг Хантер, царапая что-то в блокноте, небрежно – чересчур небрежно – поизносит:

– Что у вас с машиной?

– Машиной? – испуганно переспрашиваю я.

– Вы недавно поменяли бампер. На что-то наехали?

На кого-то.

– Слушайте, в чем меня обвиняют? – Перехожу в оборону. Голос громкий и смелый, совсем не такой, какая я внутри. – Мне нужен адвокат?

Закусываю губу, чтобы не расплакаться. Бог знает что еще они найдут, если вернутся для повторного обыска. Вспоминаю, как смывала в ванной кровь наутро после свидания. Наверняка в раковине остались крохотные, невидимые глазу следы. Чья это кровь?

– У вас есть полное право обратиться за юридической помощью. А мы пытаемся установить картину последних перемещений Крисси. С учетом ваших с ней отношений вполне логично начать с вас.

– Мы живем в одном доме, но это не значит, что я знаю, где она.

– Я не про это.

Уиллис и Хантер обмениваются взглядами. Над дешевым пластмассовым столом с шатающейся ножкой и пятнами от кофе нависла какая-то тяжесть.

– Вы меня понимаете?

Я растерянно мотаю головой, не заботясь о том, чтобы говорить вслух для записи.

– До замужества Крисси носила фамилию Марлоу.

Чувствую их внимательные, пристальные взгляды. Меня как будто привязали к электрическому стулу и пустили по телу ток, я извиваюсь, потею и не верю в происходящее.

Крисси Янг – это Кристин Марлоу. Дочь Шэрон Марлоу. Женщины, которая погибла во время ограбления.

Мне сдавливают шею.

Крики. Отчаянный вопль. Разъяренное лицо Крисси.

Я ее отталкиваю.

Пальцы сжимают горло.

Удавка. Узел затягивается.

Когда я, спотыкаясь, выхожу из участка, мой живот сдавливают ледяные щупальца.

– Не уезжайте из города. – Констебль Хантер щелчком выключил запись, со скрежетом отодвинул стул и допил остатки кофе, который, наверно, стал таким же холодным, как его манеры.

По дороге попеременно снимаю с руля то одну, то другую руку и потираю ладонь о рукав. Кожа зудит, как от укуса насекомых. Подозрения и обман. Чувствую себя испачканной почему-то даже больше, чем той ночью. Разум отчаянно ищет ответы на вопросы, и я еду быстро, слишком быстро, по дороге вдоль скал, где мы с мамой и Беном устраивали пикники, а Мэтт сделал мне предложение. Однако места, в которые не хочется возвращаться, существуют не только вовне. Они спрятаны в коробочке глубоко в сознании, и мне нужен ключ, чтобы их открыть.

Кристин Марлоу.

Знала ли она, кто я, когда подошла ко мне в спортзале? Много лет назад соцработница, которую приписали помогать нам с Беном, заявила маме, что придерживается теории Карла Юнга: не бывает совпадений, есть только синхроничность. Думаю, она таким образом хотела снять с нас бремя вины, пусть и очень неуклюже, но мама возмутилась, вся комок гнева, горечи и сожалений.

– То есть этой бедной женщине суждено было умереть? – резко спросила она. – А двум малым детям остаться без матери?

– Я не это имела в виду…

– Да пошли вы к черту! Вы не помогаете, ни на йоту не помогаете!

Тогда-то мама и перевела нас в другую школу. Решила, что никакие беседы с психологом и объяснения не помогут снова влиться в местное общество, став привычным явлением, вроде канцтоваров на углу или красного почтового ящика под вишневым деревом. Мы всегда будем резать глаз, как суши-бар, втиснувшийся между индийским рестораном и магазином, где продают рыбу с картошкой фри. Неуклюжие и неуместные.