Павел Воронин - Триггер. Как далеко ты можешь зайти?

— Да я уже поняла, что он под кроватью не прячется, — сказала Катя. — А что у тебя с головой?

— Я… решил что-то поменять, — заявил Матвей. — Не только волосы, а вообще… Многое поменять.

— Ради меня? — спросила она.

Матвей смутился еще сильнее.

— Нет, ну не то чтобы… — пролепетал он. — Хотя… раз такое дело… Может, мы с тобой куда-то сходим…

— А с длинными тебе лучше было! — неожиданно заявила она.

Разочарованный, Матвей все же договорил свое предложение:

— …Сходим куда-нибудь вечером?

Катя подняла брови — было ясно, что она удивлена. Матвей разочарованно вздохнул, сказал:

— Ладно, забей. Если Артем появится, я скажу, что ты заходила. Хотя я сомневаюсь, что он придет в ближайшее время.

— А я разве сказала, что к Артему пришла? — неожиданно спросила она.

Наверное, у Матвея был довольно глупый вид, когда он уставился на девушку и спросил:

— А… к кому?

Катя улыбнулась, глядя на него, потом сказала:

— Давай собирайся. Вечером я буду к сессии готовиться, а сейчас — сходим.

— Правда? — воскликнул он.

— Конечно, — сказала она. — Зря, что ли, старался…

И внезапно шагнула к нему — и поцеловала.

…Стоя на табуретке, Артем пытался вкрутить лампочку на кухне. Даша с тревогой следила за этой операцией.

— А там что, разве резьбы нет? — спросила она, наблюдая за его действиями.

— Нет.

— Почему?

— На ламповых заводах тоже работают маркетологи, — сообщил Артем. — Эта штуковина не сильно отличается от «лампочки Ильича». Но в этом году они убрали резьбу и поставили два каких-то гребаных штыря, которые непонятно как втыкаются. Людям жизненно необходимо ощущение, что они эволюционируют. Поэтому они меняют даже то, что не надо менять.

— Может, электрика вызовем? — предложила она.

— Отличная мысль. Но это может развить во мне комплекс.

— Ты уже староват для развития комплексов, — заметила Даша.

Тут усилия Артема наконец увенчались успехом, лампочка загорелась.

— Ура! — воскликнула Даша.

— Что «ура»? Скорее выключи, пока меня током не шарахнуло.

Она выключила свет, и тут послышался звонок в дверь. Даша пошла открывать, Артем последовал за ней. На пороге стояла Лера.

— Привет, — сказала она.

Даша тут же развернулась.

— Ну, я вас оставлю, — сказала. — Поговорите…

— Не уходи, — попросил Артем.

Повернулся к гостье.

— Судя по твоему решительному виду, ты опять хочешь расставить точки над «i». Но я уже определился. И если у тебя там не пистолет в сумочке, давай поговорим в другой раз.

— Не угадал. — Лера покачала головой. — Не пистолет. Кое-что поинтереснее.

Да, это было кое-что поинтереснее. Это был документ, который ей вручила корыстная сотрудница лаборатории по определению родства. Это была бомба, способная взорвать всю эту уютную квартирку, всю жизнь этих людей.

Лера достала из сумочки эту бомбу, имевшую вид тонкого бумажного листка, протянула его Артему. Сказала:

— Бери.

— Что это? — спросил он.

— Она расскажет, — ответила Лера, кивнув на Дашу.

Даша не знала о сделке, заключенной на парковой скамейке, не знала о лаборатории по определению ДНК. Но каким-то звериным чутьем она вдруг угадала, внезапно поняла — что это. Это была смерть, смерть…

— Прости, Даш, — сказала Лера. — Каждая получает, что заслужила. Один мой друг сказал, что нужно быть более открытой. Нельзя ничего скрывать. И, знаешь, это правильно.

Она повернулась к Артему.

— Ты от меня ушел, потому что я соврала. Но тогда почему ты с этой?

Она повернулась, дверь хлопнула, выпустив гостью. Даша и Артем остались вдвоем. Он все так же держал в руках полученный от Леры документ.

— И что это? — снова спросил он; только теперь вопрос был адресован Даше.

— Открой, — сказала она.

— Я могу это сжечь, — предложил он. — Хочешь? Мне все равно, что там. Если есть хотя бы малейший шанс, что нам это может помешать — в топку эту макулатуру.

— Нет, прочитай, — тихо сказала она.

— Что?

— Прочитай. Все равно бы узнал.

— Серьезно?

Она молча кивнула.

— Хорошо, — сказал он и развернул листок.

Читать там было немного. Но все равно он вник в смысл не сразу. Сначала его лицо выражало недоумение; затем оно окаменело. Тогда Даша сказала:

— А теперь — уходи.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, возразить… Но не сказал. Нечего тут было говорить. Вся его жизнь, все надежды на семейное счастье были сметены этой тонкой бумажкой. У него теперь не было никого — ни жены, ни сына, ни отца. Никого… Он бросил на пол этот ядовитый листок и вышел. А Даша постояла немного и без сил опустилась на пол. Рядом с ней лежал раскрытый листок. В нем было всего три строчки: «Заявленный донор образца 1 — Александр Стрелецкий. Заявленный донор образца 2 — Кирилл Соловьев. Степень родства: отец — сын».