Федерико Аксат - Амнезия

— Что у тебя с губой?

Я потрогал ее кончиком пальца. Справа губа немного распухла.

— Ерунда, споткнулся, зацепился за ветку.

Марк кивнул. Его снисходительный взгляд был мне хорошо знаком — этот взгляд нередко доводил меня до белого каления. Брат бережно положил «ругер» на стол. Разбитый торшер он, конечно, заметил, но ничего не сказал.

— Давай-ка успокоимся, Джонни. Нам надо поговорить.

Только тут я заметил, что Марк одет по-домашнему, в толстовку и потертые джинсы. Ну конечно, тихим субботним вечером они с Дарлой сидели перед своим шестидесятидюймовым телевизором и смотрели какую-нибудь ерунду по «Нетфликсу». И вот пожалуйста: изволь все бросить и мчаться спасать Джонни.

— Не могу я успокоиться, Марк! — Я нервно расхаживал из угла в угол. — Тут какая-то хрень творится! Я правда видел труп! Прямо здесь!

Брат нахмурился.

— Ты должен мне поверить, Марк!

— Разумеется, я тебе верю, Джонни. Только давай ты сейчас спокойно мне расскажешь, что здесь случилось этим вечером.

Я закрыл глаза. Положа руку на сердце, я не знал, с чего начать. И угораздило же меня забыть номер чертова фургона!

И тут Марк задал вопрос, который я ждал с самого начала:

— Ты пил, Джонни?

Я устало опустился на подлокотник кресла.

— Помню, как рисовал у себя в кабинете. Было часов пять-шесть вечера. Потом, наверное, заснул. И проснулся вот здесь, на полу, а на столике стояла бутылка из-под водки.

— Бутылка?…

— Я купил ее пару недель назад, — вдруг вспомнил я, — у нас с Лилой все пошло наперекосяк, вот я и купил… Не знаю, должно быть, хотел что-то себе доказать.

— Что было дальше?

— Я увидел девушку и пистолет и, естественно, испугался до чертиков. Решил, что напился и наделал херни. Но я не пил из той бутылки, Марк, клянусь. Я знаю, что такое похмелье, а это было совсем другое… Бутылку оставили, чтобы меня запутать.

Марк подвинул стул и уселся напротив меня.

— И кто, по-твоему, ее оставил?

— Я вышел из дома, чтобы избавиться от бутылки, — продолжал я, увильнув от ответа. — В голове был туман. Тогда-то я и поранил губу. У Гребня Ящера я слышал какие-то странные звуки. Еще там стоял жутко старый фургон. Вокруг никого не было, и я в него забрался. Внутри увидел аппаратуру для слежки.

Марк выдохнул — как мне показалось, с облегчением. И немудрено: столь безумная история никак не могла оказаться правдой.

Я вскочил на ноги и бросился к стеллажу.

— Камера была здесь, я видел на экране в фургоне. А когда вернулся, ее уже убрали, и труп тоже убрали.

По лицу Марка было невозможно понять, что он думает. Брат молча прошел на кухню и вернулся со стаканом воды. Поставив его на стол, порылся в кармане и достал блистер с таблетками.

— Это еще что?

— Это поможет тебе успокоиться. — Марк положил таблетку рядом со стаканом.

— Не буду я ничего принимать! Ты же не поверил ни единому моему слову!

— Джонни, я на твоей стороне.

Я постарался собраться с мыслями.

— Марк, я знаю, знаю, мой рассказ кажется форменным безумием. Когда я вернулся на Гребень Ящера, фургона уже не было, но говорю тебе, раньше он там стоял, а камеру спрятали на этом стеллаже. За мной следили!

— Возьми таблетку, запей водой…

— Нет! — выкрикнул я. — Нужно позвонить в полицию. Или Харрисону, он нам поможет.

Харрисон, большой друг отца, много лет был в нашем городе шерифом.

Марк яростно замотал головой:

— И что мы им скажем-то?! Ты какой-то бред несешь!

Брат редко выходил из себя. Эта вспышка меня обескуражила.

— Думаешь, я сам не понимаю, что бред?

— Джонни. — Марк примирительно поднял руки. — Я не хотел тебя обидеть, прости. Но ты сам подумай: нам придется сказать копам, что ты выпал из жизни на несколько часов, а когда очнулся, обнаружил труп, который потом исчез. Кстати, ты уверен, что девушка была мертва?

— Уверен, черт побери!

Тут меня словно молнией ударило. Провожаемый изумленным взглядом брата, я бросился на кухню.

В углу стояла корзина для белья. Я подошел к ней с опаской: если внутри не окажется окровавленной майки…

Марк следил за мной с порога. Я посмотрел на него, перед тем как открыть корзину, и что-то в лице брата меня встревожило.

Я рухнул на колени, обхватил руками проклятую корзину и впервые за много лет разрыдался.

Марк дал мне выплакаться. Вместе со слезами меня постепенно оставляли гнев и чувство вины.

— Майку тоже забрали, — пробормотал я, совершенно обессиленный, и сполз по стене, отпихнув корзину ногой.