Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

— Я подумаю.

— Некогда думать. Да или нет.

— Да.

— Таких денег у нас сейчас нет.

— Ничего, до суда еще есть время.

— Отказ от сына ты напишешь прямо сейчас.

— А деньги?

— Или не выйдешь отсюда живой.

— Ну, если я получу задаток, то могу и написать.

— Сколько ты хочешь?

— Сколько у вас есть, все возьму.

— Договорились, — сквозь зубы процедил Герман, остановил машину и с досадой глянул на Гошу.

Упустил он Полину, не смог пристукнуть ее незаметно. Похищение произошло при свидетелях. Это во-первых. Во-вторых, Гоша дал слабину. Ненадежный он человек. Как при нем убивать Полину?

Полина с насмешкой посмотрела на Германа, с презрением глянула на сестру. Жалкие они, убогие в своей злобе, потому и не ладится у них ничего. Не смогли справиться с Полиной раньше, не получится у них и сейчас.

Боялась Варвара убивать, не хотела садиться в тюрьму. Страх пересилил злость и ненависть, заставил ее лезть в кошелек. Деньги она доставала трясущимися руками. А кошелек у нее пухлый, сплошь пятитысячные купюры.

— Здесь только сто сорок тысяч рублей, — сказала она, протягивая Полине деньги.

Они стояли на обочине дороге. Мимо пронесся белый автобус, возможно, тот самый, в котором должна была ехать Полина.

Герман проводил его задумчивым взглядом. Если автобус не остановился, значит, свидетель не запомнил номера его машины. Или водитель не придал значения инциденту. Теперь Полину можно убивать.

— Сначала расписку!

Нашлись и бумага, и ручка. Гоша развязал Полину, а Герман подсел к ней справа, отрезал путь к бегству и подсказывал, что надо писать.

Полина незаметно скрестила пальцы левой руки. Неправда все это, не отказывается она от своего ребенка. И если ее отпустят, то Варвара очень скоро в этом убедится.

— И не жалко тебе Антошку? — спросил Герман, передавая Варваре свернутый вчетверо лист с отказом.

— Я просто хочу жить.

Полина не хотела врать, и в ее словах не было лжи. Она действительно хотела жить. Но с Антошкой. Зря Варвара встала у нее на пути.

Не хотел Герман выпускать ее из своих лап, но в конце концов сдался. Прежде чем отпустить Полину, он зачитал ей целый список угроз, предрекал жестокое наказание за попытку обмануть. Полине действительно стало страшно. Но разве она могла отказаться от сына?

Они отпустили Полину прямо на дороге, посреди ночи, возможно, в надежде на то, что ее подберет какой-нибудь отмороженный дальнобойщик, изнасилует и убьет. В этом случае проблема будет решена.

Полина торопливо пересекла дорогу и действительно сразу же остановила дальнобойщика. Предвосхищая его скабрезные вопросы, она протянула ему пятитысячную купюру. Но через несколько километров Полина велела ему остановиться и снова перешла дорогу. Нет, не вернется она домой, пусть Варвара и не надеется.

Она остановила легковую машину, щедро заплатила водителю, и тот нагнал ее автобус у самой Москвы.

Полина очень рисковала, поднимая с земли осколок стекла. Возможно, это был какой-то другой автобус. Водитель мог и не остановиться. И все же она полоснула себя осколком по плечам. Сейчас ей очень нужна была кровь, требовался резонанс.

Пес вилял хвостом, смотрел на Полину преданными глазами. Он очень хотел понравиться ей.

— Ух ты, хороший!

Полина ласково потрепала его по холке. Дядя Леша согласно кивнул. Все, теперь она обязана была взять Коржика себе на службу. Да Полина и не против. Собака уже взрослая, послушная, с такой никаких проблем не будет.

— Бояться тебе нечего, — сказал Хворостов.

— Ну, мало ли. Вдруг из службы опеки опять придут? — с усмешкой проговорила Полина.

— Да не вызывал я никого. Варвара позвонила.

— Кому?

— В службу опеки.

— А тебе?

— Зачем ей мне звонить? — Дядя Леша отвел взгляд в сторону.

— Да вот есть у меня подозрение, что микродинамики в доме стояли.

— Да, ты говорила. — Хворостов предостерегающе качнул головой.

Не верил он в прослушку и не советовал Полине делиться своими подозрениями с кем бы то ни было. Вдруг снова возникнут сомнения относительно ее душевного здоровья?

— Может, и не было ничего, — сказала Полина. — Но ты ко мне приходил, я тебе про Мишу на тракторе рассказала. В ту же ночь я шум услышала, как будто Миша за окном пахал. Как думаешь, это совпадение?

Не очень-то она злилась на Хворостова, но ей вдруг захотелось высказаться.

— Не будет больше Миши. Коржик теперь за окном бегать будет, тебя с Антошкой охранять. Ну и я заглядывать иногда буду.