Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

Полина вышла в горницу, остановилась у зеркала и снова увидела привидение. Вернее сказать, саму себя. Худая, изможденная, вокруг глаз чернота, а в лице ни кровинки. Но оно не грязное, да и ночная рубашка на ней чистая. Кто-то умыл ее и переодел. Неужели Вадим?

По двору кто-то шел к дому со стороны бани. Шаг неуверенный, но быстрый, торопливый. Дверь открылась. Полина осмотрелась по сторонам, за неимением ничего лучшего взяла в руки ухват.

В дом зашел Вадим, на ходу снял полотенце с головы. Волосы мокрые, но лицо не раскрасневшееся. В бане был, мылся, но не парился. Значит, куда-то спешил, не хотел терять время.

Свет он не включал, видимо, боялся привлечь внимание. Полина догадывалась, чье именно.

— Очухалась? — спросил Вадим, с удивлением и мягкой иронией глядя на нее.

— Не совсем, — с изрядным трудом ответила Полина.

— Я думал, ты уже все, капут. Два дня копал, — сказал Вадим, скинул тулуп и остался в одном спортивном костюме, который носил, когда гостил в деревне.

Варвара оставляла его в шкафу, и сейчас Вадим был в нем. Ну да, вся одежда его пришла в негодность, если он два дня копался в земле. Ему и самому пришлось отмываться от грязи. А почему нет, если было время? Ни Варвары в доме, ни Миши, вообще никого.

Возможно, Вадим тут вместо них. Он хочет втереться к Полине в доверие, ведет какую-то свою игру. Скорее всего, против нее. В пользу Варвары.

— Не помню ничего, — произнесла Полина.

— Ты почти не дышала, — сказал он. — Не знаю, в чем душа твоя держалась.

— В сыне.

— В чем?

Судя по интонации, с которой прозвучал вопрос, Вадим не расслышал ее, не понял, о чем идет речь.

Едва переставляя ноги, Полина прошла на кухню, наполнила кружку водой из крана, с жадностью набросилась на нее. Она напилась, хотела поставить чайник, но коленки ее ослабли, ноги подкосились.

Вадим подставил ей стул. Он смотрел на нее с жалостью постороннего человека, вроде бы готов был ухаживать за ней, но без любви. Вадим не видел в Полине женщину. В этом качестве для него существовала только Варвара.

Полина закрыла глаза, попыталась сосредоточиться. Она чувствовала себя ужасно, хотела лечь и умереть. Ей нужно было бороться и за собственную жизнь, и за сына. Но как атаковать судьбу с тех уязвимых позиций, на которых Полина сейчас находилась? Тот же Вадим запросто мог вернуть ее в подвал. Придушить и засунуть туда, как будто там она и была.

— Где Варвара? — спросила Полина.

— Варвара, говоришь, — с горечью хмыкнул Вадим. — В Москве она сейчас. И машина моя там. Слушай, тебе лечь нужно, ты ведь совсем никакая.

— Не нужно, — заявила Полина.

Нельзя ей расслабляться и терять над собой контроль. Нужно напрячь силу воли, вспомнить о материнском долге, призвать на помощь высшие силы, которые, надо думать, помогали ей, не позволяли умереть. Все надо сделать, чтобы удержаться на плаву и достойно встретить очередной удар, который мог нанести хотя бы тот же Вадим.

— Тебе сейчас бояться нечего, — сказал он. — Варвара далеко.

— Миша… — Полина икнула и поежилась, скрестила руки на груди.

Холодно ей вдруг стало, тело залихорадило.

Вадим это заметил и проговорил:

— И Миши тут нет. Пойдем!

Он взял ее под руку, но Полина мотнула головой, отказываясь подниматься. Тяжело ей было сидеть, хотелось лечь, но она решила держаться.

— Ну и ладно, — произнес Вадим, поставил чайник, глянул в окно и вышел из кухни.

Вернулся он с теплым одеялом, закутал Полину вместе со стулом. Свет включать не стал.

— Спасибо, — пробормотала она.

Скорее всего, Вадим ее враг, но все равно она ему благодарна.

— Ты говорила, что это Герман запер тебя в леднике, — спросил он, глядя на закипающий чайник.

— Или Миша.

Куда мог деться этот тракторист, если остался на стороне Полины? В доме его нет. Насильно увезти отсюда этого типа было бы проблематично. Легче спустить его в ледник вместе с Полиной. Этого не произошло. Значит, он с Варварой заодно.

— Или Миша, — механически повторил Вадим.

— Или ты.

— Я? А ничего, что Варвара закрыла меня вместе с тобой? Ты хочешь знать, где она сейчас, да? Я скажу. Варвара ждет, когда я сдохну в леднике! А сама с Мишей. Или с Германом. Может, еще с кем-то. Не простила она меня за то, что мы с тобой жили. Как и тебя.

— Не простила, — не в силах открыть глаза, сказала Полина. — И отомстила.

— Варвара думает, что мы в леднике. Завтра подъедет посмотреть, каково нам там. Или послезавтра.

— С Антошкой? — Полина встрепенулась.