Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

Потом она отправится в Москву, за своим сыном, и пусть Вадим только попробует встать у нее на пути. Полина и родную сестру пристрелит, если надо будет. Никто не смеет забирать у матери ее ребенка!

Но Миша не умирал, а бросить его в доме одного Полина не могла. Постелить ему на полу она тоже не решилась. Миша, конечно, сволочь, но все-таки живая душа. Да и нельзя ей опускаться до его скотского уровня.

На полу она постелила себе, но только легла, как Миша пришел в себя. Его знобило, на лбу выступила испарина, он что-то бессвязно бормотал, просил пить. Полина ничем не могла ему помочь, да и не хотела. Однако она не отходила от него, и поила, и лоб вытирала.

К полуночи Миша успокоился, дыхание его выровнялось, пульс обрел стабильность. Полина продолжала сидеть на краю кровати, потом легла спиной к нему.

— Что-то хреново мне, — достаточно внятно сказал Миша.

— Сдохнешь — не заплачу.

Она так и лежала на боку, не в силах подняться.

— Чайку не сделаешь?

Полина усмехнулась, не зная, радоваться ей или огорчаться. Похоже, Мише полегчало. Так, глядишь, и на поправку дело пойдет. С одной стороны, это хорошо, с другой — он заслужил смерть.

— А «утку» тебе не подать? — спросила она, поднимаясь.

— Нет, «утку» не надо… — Миша замялся.

— А если подстрелить ее?

Не сжималось у нее сердце от чувства жалости к Мише, но как ни крути, а она ранила его, значит, должна была заботиться о нем.

Полина и оправиться ему помогла, и чаем напоила.

— Спи, козел! — чуть ли не ласково сказала она.

— Ну да, козел самый настоящий. Бес меня попутал.

— Не рассказывай ничего. Все и так ясно.

— Сестра твоя — сука редкостная.

— Это она тебя подговорила?

— Ты тогда спрашивала, было у нас что-то или нет. Было.

— Да?

— Приехала ко мне, забрала, в мотель отвезла. Давай, говорит, мужу мстить.

— Зачем ты это мне рассказываешь?

— А потом заявила, что тебе надо отомстить.

— И снова тебя трахнула, да? — съязвила Полина.

— Да нет. Убить тебя, говорит, надо. Я ее тогда чуть не задушил.

— Я уже почти в оргазме!

Полина сама себя не узнавала. Откуда это у нее столь дикое желание похабничать? Как будто она обезьяна какая-то, скрещенная с попугаем.

— Не веришь? — спросил Миша.

— Почему не задушил?

— Тогда я думал, что она шутит.

Полина кивнула, как будто соглашалась с ним. Варвара всегда недолюбливала ее, постоянно в чем-то обвиняла, придиралась, за маму взъелась, хотя Полина, в общем-то, не виновата была в ее смерти. Но дурной характер — это одно, а кровожадность — совсем другое. Не могла Варвара всерьез желать смерти родной сестре, даже из-за мужа.

— А она не шутила?

— Я же говорю, редкая сука. И с Антошкой там все не просто. Варвара просто хотела тебя убить. Вадим уговорил ее на розыгрыш. Я поддержал.

— Вы как с ней спите, сразу вдвоем или по очереди?

— Да я не сплю. В смысле, Вадим не знает. А если проведает, то могут возникнуть проблемы. Его я нисколько не боюсь, а вот Варвара какую-то власть надо мной имеет. Как и ты. Но с тобой мне гораздо лучше, чем с ней.

— Не знаешь, что выбрать? — осведомилась Полина и едко усмехнулась.

— Да нет, знаю. Я тебя выбрал.

— А почему тогда не признался?

— Я собирался.

— Стало быть, не выбрал. Значит, тебе нужно застрелиться. Помочь?

— Ну, если заслужил.

— Заслужил. Врешь мне тут, Вадима выгораживаешь. Варвара хотела меня убить, моя родная сестра.

— Она тебе не родная.

— Как это не родная?

— Твои родители ее удочерили.

Полина недоуменно глянула на Мишу, приложила ко лбу ладонь.

— Вроде сухо, — сказала она, немного подумала и заявила: — У тебя горячечный бред.

— Ну да, ситуация сама по себе бредовая, — сказал Миша. — Но у Варвары не может быть детей, а Вадим не способен ее бросить. С тобой попробовал жить, но не смог.

— Варвара — моя родная сестра.

— Да вы даже внешне не похожи. У нее внешняя красота, а у тебя внутренняя. От тебя душа замирает. А от нее просто встает. Причем совсем не душа! — Миша усмехнулся.

— Ты бредишь. Попробуй помолчать.

— У твоих родителей с детьми долго не получалось. Они сперва Варвару удочерили, а потом ты родилась.

— Мама всегда Варвару любила больше, чем меня, — проговорила Полина. — Ты точно бредишь.

— Мама твоя только вид делала.

— Откуда ты знаешь?

— Варвара жаловалась. Давно уже это было. Говорила, что тебя ненавидит. Тогда я думал, что это у нее по глупости, гормоны играют. Сейчас у нас все беды на гормоны списывают.