Чандлер Бейкер - Черный список

Но легче все равно не становилось. Да и настрой Слоун говорил сам за себя. Она до сих пор не могла прийти в себя после того, как узнала, что на нее жаловалась Арди. Разве на Слоун кто-нибудь жаловался? Она волновалась. Еще и потому, что ее мог бросить Дерек. (Что он делал все то время в спальне для гостей?) Она волновалась, что потеряет свою работу…

И все-таки.

– Как они могут утверждать, что мы склонили Эймса к суициду? – проворчала Слоун, перемешивая фиолетовые салатные листья и кусочки козьего сыра.

Потом разговор переключился на Кэтрин.

27 апреля

Грейс выписала няне чек, когда возвратилась домой после третьего дня дознания. Свою няню, Хульету, она нашла через волонтерскую организацию, которая помогала в поиске работы женщинам-иммигранткам. Хульета была примерно такого же возраста, как и Грейс. У нее было двое детей и сносный уровень владения английским. Хотя вряд ли Грейс могла судить об этом, поскольку ни разу не слышала, чтобы Хульета когда-нибудь говорила по-испански. Выписывая сумму, которую она задолжала за неделю, Грейс почувствовала привычный приступ вины. Предполагалось, что женщинам вроде нее хочется уделять больше времени своим материнским обязанностям, а таким, как Хульета, – больше денег. И примерно из тех же соображений. Эти отношения казались более симбиотическими, чем на самом деле…

Хульета ушла, и, пока Лайам не вернулся с работы, в доме царила тишина. Эмма Кейт лежала на спине и, дергая ножками, разглядывала потолочный вентилятор. Телевизор был выключен, потому что Грейс заставила Хульету подписать документ, который подруги Грейс называли «контрактом няни». По-видимому, это абсолютно необходимо, если только вы не хотите, чтобы, пока находитесь на работе, нянька плавила мозг вашего дитя телевизионными волнами или запихивала в его беззубый ротик печенье. У Грейс в доме было четыре видеокамеры стоимостью почти двести долларов каждая, а также месячная подписка, которая позволяла ей ежедневно просматривать записи, чтобы убедиться, что Хульета не тискала ее дочь и не целовала ее ротик. Правда, Грейс ни разу не проверяла записи. Раз уж на то пошло, она верила, что Хульета выполняет все требования: включает классическую музыку не менее чем на пятнадцать минут в день, читает книжку перед тем, как уложить ребенка спать, никогда не подогревает грудное молоко в микроволновой печи, стерилизует бутылки, планирует не менее двух часов для того, чтобы укладывать девочку на животик, показывает ей черно-белые картинки.

Грейс по-прежнему считала себя ужасной матерью…

Она опустилась на диван и сразу же включила телевизор. Эмма Кейт наклонила головку, ее глазки ловили мелькающие на экране образы, а Грейс мысленно процитировала важную мысль из брошюры доктора Танаки: Никакого телевизора до двух часов!

Если б кто-нибудь спросил, она соврала бы.

Что, если мы скучаем по прежней жизни? Лайам спросил об этом, когда Грейс была на пятом месяце. Она никак не думала, что станет скучать по вечерним прогулкам по окрестностям, по той сладостной свободе, которую они ей давали. «Что, если я люблю свою работу так же, как своего ребенка?» – должна была она спросить тогда.

Несколько минут Грейс сидела со стеклянными глазами перед очередной серией «Друзей». Она смотрела сериал не в первый раз и могла наизусть повторить многие фразы. Мысленно повторяла себе, что через несколько месяцев, когда Эмма Кейт немного подрастет, она прекратит это делать. Улеглась поудобнее, опустила голову на подушку, уперев босые ноги в кожаный пуфик, который недавно купила за тысячу долларов.

И тут же вспомнила о том, что нужно открыть для Эммы Кейт отдельный счет для последующего обучения в школе.

Реклама зазвучала вдвое громче обычного. Чисто технически, это было нарушение, которое, по мнению Грейс, заслуживало намного более строгих мер, чем те, которые предусмотрены законом Додда-Фрэнка. Она приглушила звук и, встав с дивана, подошла к детскому манежу. Эмма Кейт, высунув язык, поглядывала на мать. Весь рот малышки был в слюне. Среди прочих вещей, которые Грейс обожала в своей дочери, было ее невероятно приятное дыхание. Опустившись на колени, она прижала нос к лицу Эммы Кейт. Дочь задрыгала ножками и улыбнулась.

Эмма Кейт была похожа на Лайама. Все так говорили. В одном из заумных пособий для молодых родителей Грейс прочитала, что это эволюционная адаптация. Отец должен всецело осознавать, что перед ним – его ребенок. Поэтому Грейс решила не принимать это слишком близко к сердцу.