Эмманюэль Гран - Конечная – Бельц [litres]

– Пока нет, парень. Который час? – спросил он, прижав ладони ко лбу.

– Два часа десять минут.

– Господи боже…

Старый моряк приподнялся, но у него не хватило сил встать.

– Где ты был, а? Я думал, ты останешься ночевать в другом месте.

– Я ходил в гости к Венелю. Заказал у него книжку и… он пригласил меня поужинать.

Давая такое сомнительное объяснение, Марк поймал себя на мысли: «Почему я соврал ему?» Но лгал-то он не задумываясь, непреднамеренно, так сказать, инстинктивно.

– Книга? Ужин? – произнес Карадек, который и не собирался поддаваться на такую грубую уловку. – И Лестреан с вами ужинал?

– Да.

– Это хорошо. Кажется, у тебя завелись друзья.

– Да. Правда, их не так много.

– И о чем вы с друзьями болтали? – поинтересовался Карадек и поднялся, держась за край дивана.

– О легендах, – с улыбкой ответил Марк.

Он протянул Карадеку книгу, которую позаимствовал у Венеля.

– «Легенды о смерти», – прочел Карадек. – Ну надо же… Вы времени зря не теряете.

– Венель считает, что смерть Жюгана как-то с этим связана.

Карадек прикрыл глаза и покачал головой:

– Вздор. Подумать только, здешний народ до сих пор верит в эту ерунду. Правда, в определенном смысле это не более глупо, чем пустословие нашего кюре. Дай мне стакан воды, – попросил Карадек, еле ворочая языком.

– А я вообще-то и у кюре был, – сказал Марк и пошел на кухню за водой.

– Нашел куда ходить.

– Вы его не любите?

Карадек не ответил. Взял стакан воды и осушил его залпом. Потом поднял на Марка усталый взгляд:

– Пойду-ка я спать.

Марк не сразу расшифровал слова Карадека, который невольно свалил в одну кучу «вздор» книготорговца и «пустословие» кюре. На самом деле у Венеля и Лафора возникли одни и те же предчувствия, только они их выразили по-разному. Венель говорил о мифологии, Лефор – о кознях. Венель упоминал кельтские легенды о людях, наводящих порчу. Лефор полагал, что все это происки Сатаны. Их взгляды были гораздо более схожи, чем они могли себе представить: оба отвергали рациональное объяснение убийства Жюгана. Что касается Лефора, то это было предсказуемо, ведь Бог и дьявол, если можно так выразиться, – основа его деятельности. Но от Венеля Марк такого не ожидал, однако, если вдуматься, Клод, хоть и не верил в Бога, так же пылко восторгался древнегреческими мифами, сказочными сюжетами, в которых судьбы героев переплетаются с судьбами богов. Оба они – и торговец книгами, и священник – лишь наполовину жили в реальном мире, а другая часть их жизни, ведомая страстью к литературе у одного и служением вере у второго, протекала в ином измерении, населенном книгами, поэзией, притчами. Эту вселенную, к которой всей душой стремились приобщиться, они и считали высшей формой мироздания. Именно таким для них был Древний мир, в котором земная жизнь, соприкоснувшись с божественным словом, настолько насыщалась его знанием, что эти два царства сливались в одно, целостное и неделимое. В те времена земля людей и небеса богов существовали как два параллельных, четко разграниченных сообщества, которые взаимодействовали между собой посредством жрецов и поэтов. Эти две реальности, физическая и метафизическая, тесно сплетаясь, создали непостижимую для современного разума особую таинственную сущность – пугающий гибридный образ прошлого: сегодня его снисходительно называют седой стариной, темными веками или мрачной эпохой богов и демонов. Именно в этом времени Венель и Лефор пытались найти смысл происходящего в мире сегодняшнем. И если для многих единственно доступной сознанию являлась служащая источником науки, гуманности, искусства и мудрости окружающая действительность – ведь ее можно потрогать руками и увидеть глазами, – то для книготорговца и аббата она представляла собой лишь мешанину из разрозненных принципов и поступков. Впервые после приезда на остров и, наверное, впервые в жизни Марк стал сомневаться в категорических указаниях пяти своих чувств. Он перевел на Карадека тревожный взгляд, полный огромных тягостных сомнений. Впервые в жизни Марк усомнился в разумности этого мира.

Карадек, постанывая, поднялся с дивана. Череп его словно зажало в тисках, и он кривил лицо, напоминая горгулью.

– Что он вам сделал, аббат Лефор? – настойчиво спросил Марк.

Жоэль не ответил.

– Я ему не доверяю, – добавил Марк. – Сам не знаю почему.

Карадек, опершись на спинку кресла, уставился Марку прямо в глаза. Слова всегда давались ему нелегко. Марк спокойно ждал. Для моряка говорить – занятие бессмысленное. Чтобы подобрать правильные слова, нужно время, и Карадек медленно шел по этой дороге, на которую ступал крайне редко и которой страшился, как ребенок темноты.