Эмманюэль Гран - Конечная – Бельц [litres]

– Он предлагал работу Папу, – мрачно произнес Марк.

Венель рухнул на стул и хлопнул руками по коленкам. Лестреан выпрямился, лицо у него сделалось жестким. Несколько секунд они молчали. Марк думал о Папу и об Анку – демоне, швырнувшем его в огонь. Думал об Андрее. О черном призраке, который следил за ним, пока он дрался с Карадеком.

– Жоэль отправился к Зубам Дьявола, чтобы совершить обмен, – сказал Лестреан. – Тебя на Эрвана. Смотрите. Над Жоэлем витает тень Анку, которому принадлежит томившаяся в неволе душа Эрвана. Анку следит за сделкой… Ведь прежде чем освободить ее, он должен был посмотреть, что Карадек предлагает ему взамен. Потому Анку и приходил в лес – чтобы увидеть тебя. Несколько дней спустя он сообщил Карадеку свое решение через девочку на пляже. Хозяин согласен на сделку. Договор заключен.

– Безумие какое-то, – вздохнул Марк.

– Как раз все сходится, – подвел итог Лестреан.

– А Жюган? – озадаченно спросил Марк.

– Жюган угрожал донести на тебя в полицию, – снова заговорил Венель. – Он ставил под удар план Карадека.

– Но это не повод его убивать.

– Повод, да еще какой, – продолжал хозяин книжной лавки. – Чувство вины причиняло Карадеку невыносимые страдания. Сын являлся ему в кошмарах каждую ночь и просил его освободить. Мольбы сына разрывали ему сердце, так как он считал себя повинным в его смерти. И он собирался спасти его любой ценой. Так сказать, исполнить отеческий долг, от которого он уклонялся в жизни… Твой приезд на Бельц давал ему эту возможность: а ведь другого такого шанса могло больше и не представиться. Жюган попытался ему помешать и поплатился за это жизнью.

Марк протянул руку к ночному столику, взял две таблетки, проглотил их и откинулся на подушку.

– Карадек… Поменять меня на своего сына… Полная бессмыслица.

– Марк, чувства порой обманчивы. Они, с одной стороны, раскрывают нам суть вещей, с другой – делают нас слепыми, – сказал Венель.

– Анку… Я тоже его видел, – признался Марк с легким испугом в голосе.

– Ты только думаешь, что видел его. Тебе дали наркотик. Когда речь заходит об истине, глазам не всегда можно доверять.

– Марк, Жоэль тебя любил, и тебе следует об этом знать, – мягко проговорил Лестреан. – Он хотел использовать тебя и разработал немыслимый план, но не мог предположить, что привяжется к тебе. Ты похож на его сына и занял место Эрвана в его доме, у него на судне… Его план провалился еще до того, как он приступил к его осуществлению. Чтобы смыть свою вину перед Эрваном, он должен был тебя убить, тем самым снова поступая против совести. Став жертвой собственного плана, он не выдержал. Не знаю, освободил ли он той ночью Эрвана, но одно несомненно – сам-то он избавился от страданий.

Марк повернул голову на подушке и посмотрел в окно.

– Я должен уехать, – сказал он.

– Уехать?

– Да. В котором часу ближайший паром?

– В полдень, – без колебаний ответил Лестреан. – Через час. Но если хочешь, ты можешь остаться. Я знаю здешний народ – они поняли, что случилось.

– Я должен уехать, – повторил Марк. – И чем быстрее, тем лучше.

Комиссар Фонтана яростно затягивался сигаретой, стоя на верхней палубе «Танги Нев». Небо расчистилось, и на горизонте стала заметна маленькая полоска земли, высокопарно именуемая в туристических буклетах жемчужиной Атлантики. Николь, с двумя дымящимися стаканчиками в руках, появился на верхней ступеньке железной лестницы. Настроение у комиссара было паршивое. Бельц действовал ему на нервы. Моряки, траулеры, старые сказки… Это расследование с недавним радикальным поворотом его окончательно вымотало. Карадек, главный подозреваемый, утонул в открытом море на глазах у своих товарищей, и никто не сумел ему помочь. Его смерть, похоже, дает возможность закрыть это мутное дело, а значит, у комиссара появляется шанс выбраться из скверной ситуации с высоко поднятой головой. В этом и состояла единственная причина, по которой нынче утром он поднялся на борт корабля.

Готовый к отплытию, «Танги Нев» урчал от нетерпения. И вот уже за резким звуком гудка последовал толчок, тяжелый и мощный. Когда матрос выскочил на причал и стал отвязывать швартовые тросы, к трапу, размахивая рукой, подбежал коренастый мужчина среднего роста с черными, закрученными кверху усами. Матрос поднял глаза на опаздывающего пассажира и застыл, как швейцарский гвардеец. Мужчина покопался в кармане, достал билет и стал подниматься на борт. Сделав три шага, он повернулся лицом к пристани, вытянул руку, и огромный черный внедорожник среди стоявшей наискосок дюжины автомобилей, мигнув фарами, тоненько крякнул, – как утка, у которой выдернули перо.