Майкл Корита - Те, кто желает мне смерти [litres]

Это не были следы Коннора Рейнольдса.

Размер примерно тот же, а глубина отпечатков указывала на кого-то того же веса, только вот рисунок подошв совершенно не соответствовал ботинкам Рейнольдса. Итан всегда уделял обуви повышенное внимание. От ребят требовался хотя бы минимум туристского снаряжения, но, несмотря на все предупреждения, те частенько прибывали в кроссовках или кедах, и ему пришлось снабжать их нормальными крепкими ботинками с высоким верхом, поскольку заработать перелом лодыжки в горах можно на раз. В нынешнем году на всех подростках была более или менее подходящая обувка, но Коннор сделал не самый мудрый выбор. Его ботинки не предназначались для походов, это была дешевая имитация в армейском стиле – черные, сверкающие и наверняка сулящие проблемы, поскольку еще не были разношены. Итан специально прихватил с собой побольше мозольных пластырей, держа в голове в первую очередь Коннора Рейнольдса и ожидая, что парнишка скоро сотрет ноги до волдырей.

Ни один из отпечатков, на которые он смотрел, не соответствовал обуви Коннора. Один, похоже, был оставлен подошвой обычного туристского ботинка, а вот другой оказался поинтересней. Нечто модельное, хотя и довольно тяжелое.

– Пожалуй, если б мы дали ему достаточно времени, он определил бы даже запах их носков, – заметил Джек. – Просто настоящая ищейка, наш Итан!

– Печально, что как раз времени-то у нас в обрез, – отозвался Патрик. – Пора двигать дальше, ты не думаешь?

– Еще как думаю. Есть вероятность, что это не тот след?

– Нет. Они нужного размера, но, что более важно, это очень свежие следы. Мне представляется довольно сомнительным, чтобы два человека с одинаковым размером обуви решили оставить наблюдательную вышку в ночи, дабы просто прогуляться по горам.

– Согласен. И все же наш специалист-следопыт вроде как пребывает в сомнениях.

– У меня есть версия на этот счет. Лично я начинаю испытывать некоторые сомнения относительно заданного им темпа.

– Думаешь, он просто тянет время? Итан?

– Я просто хочу сказать, что это возбудило во мне определенное любопытство.

– Мы явно не можем себе этого позволить. Время слишком ценно для нас. И тем более для Итана.

Пусть себя говорят, подумал он, а потом наконец выпрямился и повернулся к ним лицом. Ближе всего к нему располагался Патрик – Джек стоял значительно в стороне. Они поменялись позициями, поскольку Патрик был лучше подготовлен, чтобы судить о работе Итана, или так они считали.

– Это они, – объявил Итан, хотя прекрасно знал, что это не так. Ему едва удалось скрыть радость от этого благоприятного открытия. Этой дорогой прошли другие пешеходы, редкие в такой глуши, и они избрали нужное ему направление. Это значительно упрощало ему задачу. Больше не нужно убеждать их, что он идет по следу, которого не существует. Ему надо просто идти не по тому следу.

Черт, можно будет даже прибавить шагу.

Гравийную подъездную дорожку, ведущую к дому Эллисон, до сих пор перегораживала полицейская лента. Все остальное за ней скрывалось во тьме – ни единого признака, что там вообще есть дом. В траве остались колеи от пожарных грузовиков и машин прочих чрезвычайных служб, приехавших спасать ее меньше суток назад.

Впервые с того момента, как они вышли из больницы, Эллисон подумала о вероятности наткнуться на людей, которые столь хладнокровно вошли в ее дом ночью и грели щипцы в печке, чтобы прижечь ее плоть. До этого они были лишь призраками – правдоподобными, но все же чем-то очень далекими. Теперь, глядя на ленту с надписью «Место преступления», Эллисон словно опять их увидела и услышала. Почувствовала их запах.

Джейми Беннетт даже не стала притормаживать перед лентой, проехала прямо насквозь – натянувшись, та лопнула, и обрывки затрепетали под порывистым ветром позади них, а остатки дома Эллисон за лобовым стеклом наконец обрели очертания. Обуглившиеся стены, зияющие черные проемы на месте оконных стекол, провалившаяся крыша.

– Добро пожаловать обратно в «Ритц», – пробормотала Эллисон.

– Очень сожалею, – отозвалась Джейми. Голос ее прозвучал еле слышно; она посматривала на руины искоса, словно не осмеливаясь повернуться к ним лицом.

Эллисон ей не ответила. Она неотрывно смотрела на дом и вспоминала, как передавала листы шифера стоящему на крыше Итану – было это ранней осенью, когда выпал первый снег. Они ночевали в палатке в ту ночь, как и во все ночи, пока крыша не была готова, – дали себе слово не ночевать в доме, пока тот не будет достроен; но давали его, пока еще было тепло, а все мышцы еще не ныли от работы над домом. Оба они жалели об этом в последние недели, а потом крыша была закончена, и вдруг этот зарок опять обрел смысл.