Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

– Слушаю.

– Насчет пункта о штрафах… Дело в том, что я получил запрет на вождение.

«Получил» – неподходящее слово. Получают награду, медаль, что-нибудь достойное… Совсем не то, что вынуждает человека, сидящего напротив, открыть блокнот и начать записывать.

– Понятно. Учитывая характер вашей работы, это может создать трудности. Когда это произошло?

– В феврале.

Правда.

– В феврале?! Но это же полгода назад!

– Да, знаю, я виноват, что сразу не сообщил. Честно говоря, я даже от жены скрыл, что мне теперь нельзя водить машину. – То ли от признания стало легче на душе, то ли укромный уголок и тепло ее тела располагали к беседе, но я отчего-то разговорился больше, чем планировал. – Помню, однажды она меня куда-то отправила, а сама стояла у окна. Я открыл дверцу, сел в машину и притворился, что настраиваю обогрев, пока она не отошла. Тогда я вылез из машины и пошел на автобусную остановку.

Кстати, не самая плохая идея: именно такие рассказы легче всплывают в памяти, когда нужно будет давать показания в суде. («Как вам кажется, мистер Лоусон продолжал водить машину? – Нет, но мне известно, что он притворялся перед женой»).

– Я вел себя как человек, которого уволили, а он каждый день надевает рубашку, галстук и выходит из дома по утрам.

А вот это уже лишнее: может натолкнуть ее на мысль…

– Хм…

Саския моргнула, и я заметил густо накрашенные ресницы. Не сразу – мне понадобилось время, чтобы перенастроить фокус, – я начал подмечать и остальное: щедрый макияж, облегающая блузка, в разрезе – кулон, намекающий на декольте; каблуки на дюйм выше удобного.

Нет, все в рамках приличия – и тем не менее в ее облике ясно читался вызов: я не только профессионал, но и женщина. Свободная к тому же.

– Точнее, бывшая жена, – поправился я, чувствуя себя увереннее. – Не то чтобы вам было интересно, просто мы расстались. Этот кошмар длился целую вечность, и я… Наверное, боялся сделать еще одну ошибку…

Конечно, тут я был несправедлив к Фие: она предоставила мне куда больше возможностей, чем любая другая обманутая жена. Что поделаешь, приходилось выкручиваться. К моему облегчению, во взгляде Саскии мелькнуло зарождающееся сочувствие.

– Похоже, вы попали в переплет. Мне нужно свериться с документами… Вы ведь пользуетесь своей машиной, не служебной?

– Да, своей.

Это был единственный лучик солнца на моем грозовом небосклоне: когда я начал работать в компании, то сразу указал, что буду пользоваться своей машиной (нам оплачивают бензин). «Ауди» куплена частным образом и зарегистрирована на меня и Фию; если полиция начнет докапываться, им не нужно будет привлекать моих работодателей.

– Точнее, пользовался, – исправился я. – Можете проверить – с февраля я не подавал чеки на возмещение бензина.

На заправках я платил наличкой, чтобы Фия не задавала лишних вопросов (у нас общий счет).

– Но как же вы добирались до своих клиентов? Кстати, вам могут возместить расходы на поезда и такси – если Нил одобрит. Или он назначил вам водителя?

Я промолчал.

– Вы ведь ему сказали? – нахмурилась Саския.

– Нет. Вы – первая, кому я рассказываю.

Потому что вы – особенная , говорил мой взгляд. Я тянул паузу, мимолетно стрельнув глазами в кулон на груди: поведение, граничащее с сексуальным домогательством… И кого? Начальника отдела кадров – чистое безумие по меркам большинства! Впрочем, где я и где большинство?

– Вы должны ему рассказать, – резюмировала наконец Саския. – Желаете, чтобы я присутствовала?

– Не надо, я сам. Его сегодня нет, так что поговорю с ним завтра.

Закончив писать, Саския аккуратно положила ручку на блокнот.

– Ему решать, насколько это повлияет на вашу дальнейшую работу в компании. Продажникам необходимо иметь действующие права.

– Знаю, – вздохнул я. Очередной взгляд, чуть более долгий. – Но я рад, что признался.

Я постоянно использую эту фразу – и в разговорах, и мысленно. Начинает отдавать лицемерием.

Буквально через несколько дней после ограбления Роуперов на Тринити-авеню произошел еще один инцидент: пожилая женщина, недавно овдовевшая, стала жертвой аферистов. Это взволновало нас до такой степени, что Мерль организовала встречу с местным полицейским, а я позвонила Браму на работу.

– Ты уже слышал, что случилось с Кэриз?

– С кем?

– Ну та, что живет в шестьдесят пятом доме, учительница музыки. Она заказывала новую банковскую карту, а звонок перехватили мошенники. Перезвонили ей и выманили пин-код, а потом якобы послали курьера забрать старую карточку. Пока она сообразила, что к чему, они подчистили весь счет – несколько тысяч!