Диана Урбан - Все твои грязные секреты

– Мне нужно кое-что тебе показать. – Прислонившись к Робби, я запустила в телефоне видео и повернула его так, чтобы нам обоим было удобно смотреть.

Он тут же узнал первый кадр.

– Бог мой, ты что, уже закончила?

– Ага – Я нажала «play», и мы стали смотреть обновленную версию ролика о бейсбольных достижениях Робби, на фоне играла музыка в духе рока. У него уже было видео, которое он рассылал вузам еще с десятого класса, но, поскольку теперь его кандидатуру рассматривали в Джорджийском Технологическом, он добавил новые записи, сделанные в летнем бейсбольном лагере, – как он делает хоум-раны, крадет третью базу или в последнюю секунду бросается вперед. Когда он на прошлой неделе показал мне эту запись, меня передернуло от того, как неудачно выбрана фоновая музыка, и я предложила написать для него новый трек и кое-где подправить монтаж.

Когда видео закончилось, он широко улыбнулся мне.

– Блин, Эмбер. Огромное спасибо.

– Не за что. – Я потянулась к нему, словно напрашиваясь на поцелуй, и Робби оправдал мои ожидания. Но в следующее мгновение он отстранился и тяжело вздохнул.

– В чем дело?

– Так, ни в чем.

– Трек оказался недостаточно хорош? Или я промахнулась с таймингом? – Я прикусила губу. – Нет, серьезно? Что не так? Если что-то с видео, я поправлю.

– Нет, нет. Ролик просто идеален. Я просто надеюсь, что еще не слишком поздно.

Нахмурившись, я убрала телефон.

– Но теперь тобой заинтересовался новый вуз.

Робби оперся локтями на колени и обхватил голову руками.

– Ага, но это мой последний шанс. Если с Джорджийским Технологическим не выйдет, это конец. – Он уставился куда-то на другой конец улицы, в сторону парковки, не в силах встретиться со мной взглядом. – Как жаль, что…

– Что? – Я взяла его за руку. – В чем дело?

– Ну… папа нанимал агентов, чтобы помочь Полу и Лиаму, когда они учились в десятом классе. Они общались со множеством скаутов, у них были идеальные профессиональные ролики и всякое такое. Но он был так занят поездками на их игры, что для меня ничего подобного делать не стал. – Он пнул валявшийся на земле камушек. – Думаю, он решил, что два из трех – и так неплохой счет.

Я сжала его руку.

– Но ты тоже победишь. Тебе не нужна посторонняя помощь, чтобы привлечь внимание скаутов.

– Мне все равно кажется… не знаю… что бы я ни делал, для папы это всегда недостаточно хорошо. Он летал в Бостон, чтобы посмотреть, как играет Пол, чаще, чем ходил на мои игры на стадионе через дорогу. Я рассказал ему, что скаут из Джорджии приезжал посмотреть на мою игру, но ему было все равно. – Он снова закрыл лицо руками. – Ай, да не знаю я. Понимаешь, Полу и Лиаму все уже удалось. А я – как младший брат – неудачник. Тот, который ни на что не способен.

Я видела, как ему плохо, и у меня на глаза навернулись слезы. Мне было неприятно видеть, что ему так больно. Я не отводила взгляда от наших сцепленных пальцев.

– Я понимаю, каково это. Когда чувствуешь, что брат или сестра во всем лучше тебя.

Робби взглянул на меня.

– Я думал, ты единственный ребенок.

Я глубоко вдохнула. Меня пробрала холодная дрожь. Я еще не рассказывала Робби о Мэгги, а сам он не догадался связать факты. Для меня стало таким облегчением – общаться с человеком, который не испытывает ко мне жалости. Но я могла рассказать Робби. Я могла ему доверять.

– Так было не всегда. – Слова прозвучали как тихий шепот. – У меня была старшая сестра. Ее не стало, когда я училась в восьмом классе.

Он вскинул брови.

– Так, погоди-ка. Блин. Та девушка, которая умерла, когда мы учились в восьмом классе… та старшеклассница… это была твоя сестра.

Глядя в землю, я легонько кивнула.

– Прости. Я не знал.

Он обнял меня и прижал к себе. В памяти всплыло ее мертвое лицо, и я крепко зажмурилась и уткнулась в куртку Робби, чувствуя, как дрожь сотрясает меня, давая выход тоске и боли. Он обнимал меня, а я пыталась сдержать слезы, надеясь, что люди, толкущиеся у входной двери, ничего не заметят.

– Она хотела стать врачом и получила стипендию для поступления во все эти великолепные университеты, – наконец, выговорила я, вытирая одинокую слезу, которой все-таки удалось просочиться наружу. – Папа считает, что мне, в отличие от нее, не дадут стипендию. Поэтому он хочет, чтобы я подала документы в государственные вузы – там дешевле. Он думает, у меня не получится стать продюсером и зарабатывать достаточно, чтобы платить по студенческому кредиту. А она бы справилась. – Слова застревали в горле, и я с трудом прокашлялась. – Так что я вроде бы понимаю, каково тебе. Это ужасно. И я очень тебе сочувствую.