Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Валявшийся на диване мобильный ожил с теми же нервными сигналами маримбы, который был у него и у миллионов и миллионов других. Это был Утес. Фабиан поручил разговор автоответчику, осторожно перевернул Тувессон на спину, подальше от рвоты, вытер ей лицо, оторвав кусок от лежащего на диване рулона бумажных полотенец, и пошел по дому, настежь распахивая каждое окно. По-хорошему здесь нужна фундаментальная санация с вредными для окружающей среды чистящими средствами, но пока что у него нет возможности остаться. Вместе с тем он не мог бросить ее просто так.

Фабиан снял пиджак, надел пару резиновых перчаток и начал с ванной. Сначала несколько сливов подряд, потом средство для очистки унитазов и немного работы с туалетной щеткой, и в целом унитаз приведен в порядок. Он убирал с пола старые зубные щетки, бинты и прочий мусор, как опять услышал сигналы маримбы. На этот раз звонил его собственный телефон.

– Привет, Утес. Это важно или я могу перезвонить? Я немного занят.

– Занят чем? И, кстати, где ты сейчас находишься?

– Мне надо сделать одно дело, а потом я поеду к дочери и мужу Марианны Вестер в Хёганес. Что-то случилось?

– Ты что-нибудь слышал о Тувессон? Я несколько раз пытался до нее дозвониться и начинаю волноваться. Наверное, кому-то из нас надо поехать к ней домой.

– Не надо. Я уже говорил с ней, – сказал Фабиан.

– Что? Говорил? Когда?

– Сейчас. Она только что звонила. Она сидит на кризисном совещании в Мальмё, где просит дать нам подкрепление, и ты знаешь, как долго они могут заседать. – Последнее, во всяком случае, было правдой.

– Вот как? – Утес замолчал. Было почти слышно, как ему трудно сойти с намеченной колеи.

– Послушай, созвонимся позже.

– Легче на поворотах. Кто сказал, что я закончил?

– Что тут такого непонятного? Она в Мальмё и выйдет на работу не раньше…

– Речь идет не о Тувессон, – оборвал его Утес. – Я звонил совсем не поэтому.

– Вот как?

– Ну, ты помнишь тот родовой герб на кольце. Я был настроен просмотреть каждый герб. Знаешь, сколько их в Швеции?

– Нет, – ответил Фабиан и включил микрофон на наушниках, чтобы продолжить уборку.

– Свыше восьмисот, и я не могу понять, какой смысл иметь собственный герб, поскольку все выглядят более или менее одинаково.

– Но тебе повезло. – Фабиан вошел на кухню и стал завязывать и выставлять переполненные мешки с мусором.

– Да, как ты догадался? Стоило мне начать, как я вышел на род фон Юлленборг. Ты их знаешь?

– Нет, а должен? – Он вынул посуду из посудомоечной машины и стал ставить туда новую партию.

– Во всяком случае, большинство живет в Стокгольме или совсем рядом. Как это мило – все эти графы, бароны и прочая чушь. И…

– Утес, ты установил личность убитого или нет?

– Имей терпение, я к этому подхожу.

Фабиан забыл, как может раздражать Утес именно в таких ситуациях. Сейчас он почувствовал, что начинает испытывать нетерпение, хотя пытался сосредоточиться на мытье пола.

– Дело в том, что, похоже, с этим родом приключались многие странные вещи.

– Утес, тебе не надо перечислять все…

– Черт возьми, почему ты не можешь просто выслушать?

Утес почти никогда не злился, и Фабиан ни разу не слышал, чтобы он на кого-то повышал голос, кроме, возможно, своей жены.

– Прости, – сказал он в надежде, что этого хватит, пока он будет выходить из кухни с мокрым кухонным полотенцем, от которого шел пар.

– Все в порядке. На самом деле прощение должен просить я. – Длинный вздох на другом конце. – Я просто страшно устал от того, что мне никогда не дают договорить до конца.

– Пожалуй, мы все немного устали.

Вернувшись в гостиную, он сел на корточки и начал начисто вытирать лицо Тувессон горячим влажным полотенцем.

– Давай рассказывай.

– Пока что это только ничем не подкрепленная версия, так что дели все надвое. Но не удивлюсь, если Коса подтвердит это, когда закончит свои дела. Как бы то ни было: в воскресенье 11 июля 2010 года граф Бернард фон Юлленборг бесследно исчезает, и мне с трудом представляется, что мы нашли не его тело.

– Граф? – Фабиан взял Тувессон под мышки и понес ее в спальню.

– Да. Он жил в Стокгольме со своей семьей и должен был провести выходные в родовом поместье рядом с Йерной к югу от Стокгольма. Но, по словам его брата Акселя фон Юлленборга, который владеет половиной имения, он туда не доехал.

– А как он попал в сад Халена? Между ними есть какая-то взаимосвязь?