Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Жанетта не могла понять, почему нельзя сделать палаты чуточку уютнее. Больше всего ей хотелось переселиться с мальчиками в «Гранд отель». В середине недели большой номер люкс почти всегда пустовал. Но нет, главный врач, естественно, воспротивился и настоял на том, чтобы они остались для наблюдения как минимум на трое суток.

Только после сильного давления полиции он согласился отпустить ее в СИЗО для опознания преступника. Но ей было тяжело. Гораздо тяжелее, чем она могла предположить. После этого она чувствовала себя как выжатый лимон, и больше всего ей хотелось лечь и снять с себя всю ответственность.

Они сказали, что у нее по-прежнему шок. Она ощущала только одну большую сплошную усталость, как после путешествия с опозданиями, улетевшими без нее самолетами и тусклыми светильниками в залах ожидания с неудобными стульями. Она была никакая, и вопрос заключался в том, сможет ли она выбраться из ванной и лечь спать.

Тот факт, что у нее убили мужа, на удивление не вызывал у нее особых эмоций. И не потому, что она его не любила, она его действительно любила. Конечно, между ними случались ссоры, как и у большинства, но он вне всякой конкуренции был самым важным человеком в ее жизни.

Но теперь его больше нет, и она почти ничего не чувствовала по этому поводу.

Это скорее походило на сухую констатацию факта. Как известие о том, что снега на Рождество не будет. Немного грустно, но на этом не надо зацикливаться. Если такая реакция вызвана тем, что она по-прежнему в шоке, то что с ней будет, когда шок пройдет? Хочет ли она этого?

А может быть, лекарства, которые она беспрерывно принимает, слишком сильные? Смысл в том, чтобы сгладить остроту ситуации. Но вместо этого они отключали ее от всего. Кроме тех моментов, когда она думала о мальчиках. С ними было по-другому. Она могла по-прежнему испытывать беспокойство по поводу того, что с ними будет.

Пока они совершенно ничего не знают, и она не представляла себе, сколько сможет ждать. И как надо сказать детям о том, что они никогда больше не увидят своего отца? Что кто-то отнял у него жизнь таким страшным хладнокровным образом. Возможно ли это вообще?

Сейчас дети лежали в кроватях каждый со своим планшетником и в наушниках смотрели кино. Она даже слышала, как Виктор время от времени смеется. Он всегда смеялся, когда смотрел «Крысиные бега», хотя видел фильм бесчисленное количество раз.

Но это только временное спокойствие, она это знала. Сколько бы она ни наслаждалась горячей ванной и лекарствами, рано или поздно на них накатится страшная тоска.

В предбаннике открылась дверь, и в палату вошла сестра с тележкой. Виктор и Суне подняли глаза от своих планшетников.

– Привет, как вас зовут? – спросил Виктор, снимая наушники.

– Привет, привет. Меня зовут Йенни, и я буду дежурить в вашем отделении всю ночь. Я просто хотела заглянуть к вам и проверить, все ли в порядке.

– Вы смотрели «Крысиные бега»?

– По-моему, нет. А это хороший фильм?

Виктор кивнул.

– Знаешьте, один из них может заснуть в любую минуту. Бежать, остановиться и захрапеть. А другой, он… он висит на веревке от воздушного шара, которая развевается над полем, где полным-полном коровок, и он влетает в одну коровку за другой. – Виктор рассмеялся.

– Ой. Да, звучит очень увлекательно, – сказала медсестра, одновременно наливая воду в две пластмассовые кружки.

– Как вас зовут? – Теперь наушники снял Суне.

– Йенни, – ответила женщина и подошла к их кроватям с кружками. – А теперь вам надо принять лекарство.

– У вас есть собака?

– Нет. – Она дала каждому кружку с водой.

– А почему?

– У меня аллергия на шерсть. Иначе бы у меня было несколько собак.

– У моего папы тоже аллергия, – сказал Виктор. – Если он съест орешек, его лицо становится совсем красным, и его рвет.

– Если вы не будете есть собаку, может быть, все будет хорошо? – спросил Суне.

– Да, может быть, – рассмеялась медсестра.

– Знаете, один раз, когда я ел горох, меня вырвало, – сказал Виктор. – Так противно.

– Да, не очень-то приятно. Но послушайте, скоро пора ложиться спать. Так что если хотите еще немного посмотреть фильм, делайте это сейчас. – Она помогла им надеть наушники, прибавила громкость и пошла в ванную.

– Привет, привет… Как дела?

Жанетта как раз засыпала, когда медсестра заглянула в ванную. Но она слишком устала, чтобы отвечать, и надеялась, что хватит маленького кивка, и ее оставят в покое. Но если бы все было так просто.