Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Теодору хотелось сказать что-нибудь убийственное и хлесткое, что опрокинет аргументы Хенрика и покажет, что ему совершенно не о чем беспокоиться. Но не получилось.

– И Александра, – продолжил Хенрик. – Меня это не касается, но насколько я вижу, на тебе нет твоей очаровательной золотой подвески. Я действительно надеюсь, что ты ее не потеряла. Тогда господин будет очень огорчен, если я его хорошо знаю. И давайте держать кулачки, что кулон не валяется где-нибудь на дороге. Я хочу сказать, кто знает, какие выводы может сделать полиция, если найдет на нем твои отпечатки пальцев?

Хенрик был прав. Как бы то ни было, ему оставалось только констатировать, что Хенрик прав.

От осознания того, что они имеют дело не с многоликим преступником-одиночкой, а с двумя преступниками, мужчиной и женщиной, сникла вся команда. Тот факт, что есть еще одна преступница, которая находится на свободе и к тому же настолько хладнокровна, что без проблем идет прямо в СИЗО, притворившись Диной Ди, и показывает не на того человека на очной ставке, выбил почву у них из-под ног. Фабиан не видел никакой другой возможности, кроме как дать Тувессон сдержать свое обещание и позволить им ночью отдохнуть.

Сам он все еще находился в шоке. Он понял это, когда по дороге домой заехал в магазин Ика Курир, чтобы купить продукты для тако на ужин, но стал метаться по магазину, начисто забыв, какие туда входят ингредиенты.

Но когда он, держа пакет с продуктами, пришел домой, к его удивлению там уже пахло только что приготовленной едой, а из стерео звучала композиция Металлы певицы Файст. Словно Бог не мог не вмешаться – в ту секунду, когда Фабиан закрыл за собой дверь, раздались первые ноты «Горько-сладких мелодий».

– Привет, – Соня издалека улыбнулась ему. – Ты пришел как раз вовремя. Ужин готов. – Она открыла крышку духовки, достала оттуда лазанью, от которой шел пар, и поставила ее посредине накрытого стола.

Никто так не готовил лазанью, как Соня. У нее было свое тайное сочетание приправ, и он не мог вспомнить, когда последний раз вдыхал этот характерный запах, который, не спрашивая разрешения, перенес его в другое время. В другую жизнь, где они по-настоящему были вместе. Тогда они вместе ужинали, смеялись и делились своими бедами за еще одной бутылкой вина.

– Привет, – ответил Фабиан, одновременно пытаясь понять, в чем собственно дело. Ее не было дома с субботы, а теперь она вовсю хозяйничала на кухне и к тому же приготовила свою лазанью первый раз за несколько лет.

– Я думал, что ты у этого Алекса Уайта.

Ясно, что что-то не так.

– Там я тоже была, но это не то, что ты думаешь. Он был в Лос-Анджелесе, а я работала практически день и ночь. Посмотри, все почти готово. – Жена показала ему фото в мобильном – прямоугольный деревянный ящик высотой в несколько метров стоял на опорах посреди большого выставочного зала в доме Уайта. – Остается только наружная отделка, и его можно вешать. Правда, красиво?

Фабиан кивнул. Он не мог не согласиться. И размеры, и форма действительно впечатляли. Это полностью отличалось от всех ее предыдущих работ. К тому же Соня сделала все за рекордно короткое время, словно после долгих лет наконец вскрыла код собственной творческой энергии. Может быть, поэтому у нее хорошее настроение.

– Но я также успела о многом подумать, – продолжила Соня и взяла обратно мобильный. – Пойди позови детей. Сейчас будем ужинать.

Фабиан кивнул и достал телефон, чтобы послать смс, но потом решил подняться к ним. На самом деле ему хотелось спросить Соню, думала ли она о них и к чему пришла. Остается ли она с ним, или все кончено.

Поднимаясь наверх, он столкнулся с Матильдой, которая так сильно накрасилась, будто собралась в Копенгаген на угол улицы Истедгаде. Он повернулся, чтобы что-то сказать, но дочь уже спустилась вниз, стуча каблучками, и прошла на кухню.

Из комнаты Теодора лилась та же музыка судного дня, которую сын обычно слушал в предыдущие годы, когда ему было совсем плохо. Как Фабиан и ожидал, он лежал на кровати, уставившись в потолок.

– Теодор, сейчас будем есть. Ужин готов.

– Я не голоден.

Фабиан подошел к стерео и сделал тише.

– Что-то случилось?

– Нет, просто не очень хочу есть.

– Точно?

– Тебя это напрягает?

– Не знаю. – Фабиан сел на край кровати. – А должно?

Теодор закатил глаза, ничуть не скрывая, что готов сделать все что угодно, только бы у него был новый отец.

– Послушай, – продолжил Фабиан, – я же вижу, что что-то случилось. Если не хочешь рассказывать, не надо. Видит бог, я тоже не хотел рассказывать моим родителям. Но знай, что ты всегда можешь прийти к…