Олег Рой - Увертюра

— Простите, я не хотела никого обидеть. Спасибо, что уделили время.

— Может быть, чаю? — предложила Илона Арнольдовна, но взгляд ее дышал холодом, и Арина, разумеется, отказалась, мысленно благословляя гостеприимство многодетной Лины. В этом доме, в отличие от того, шумного и беспорядочного, отнюдь не хотелось задерживаться. И ледяная голубизна хозяйкиных глаз, и сияющая безупречность «музыкальной» комнаты заставляли чувствовать себя чужой. Неуместной. Как детская коляска на дорожке королевских скачек.

Арина отошла уже на полквартала, когда ее нагнал Стефан:

— Простите! Можно я вас еще немного задержу?

— Попробуйте.

— Это потому что вы спросили… я не знаю даже, как толком сформулировать. Когда вы попросили сыграть что-нибудь на мое усмотрение. Вам… понравилось?

— Не то слово! — выдохнула Арина.

Простоватое круглое лицо Стефана засияло так, точно внутри его головы имелась лампочка — серьезная такая, ватт на тысячу — и сейчас кто-то нажал на выключатель. Кто-то! Ты сама и нажала. Но видеть, как твои слова — пустяковые, ничего не стоящие, «правду говорить легко и приятно» — видеть, что одна-единственная фраза срабатывает подобно магическому заклинанию… воля ваша, это было очень, очень приятно.

— Спасибо! Я ведь не просто так… Понимаете, мама… у нее свои представления. Она ведь не для себя старается, я понимаю, она хочет, чтобы у меня жизнь сложилась. И я ее очень люблю. Только все равно… Арина, можно вас попросить?

— Смотря о чем.

— Вы занятой человек, если откажетесь, я не обижусь. Но если вам действительно понравилось. Понимаете, у меня есть друзья. Ну то есть не совсем друзья, просто я однажды шел, а они играли в переходе. И теперь мы играем вместе.

— Ансамбль?

— Скорее джаз-бэнд.

Он мялся, как мальчишка, впервые в жизни осмелившийся пригласить девочку в кино. Это было совсем не смешно, скорее трогательно.

— Вы хотите меня пригласить на концерт?

— Как вы догадались?

— Стефан, я следователь, мне положено. Конечно, я с удовольствием приду послушать, — мысленно она все-таки сделала оговорку «если никого не убьют в самый неподходящий момент». — Вы потрясающе играете. Я не специалист, правда, но… — как бы не находя слов, она потрясла перед собой кулаками с выставленными большими пальцами — во!

Стефан вручил ей небольшой, размером в полторы визитки, синий прямоугольничек с белыми буквами и вдруг залился краской:

— Только маме не говорите.

— Вряд ли мы с Илоной Арнольдовной еще когда-нибудь увидимся, — засмеялась Арина. — А вы, главное, ее не бойтесь.

— Да я ее не боюсь, что вы.

— Вы боитесь ее огорчить, это понятно, только с этим, пожалуй, еще труднее сладить, чем с обычным «ой, мама в кино не пустит». Но, Стефан, вы сами сказали: у нее свои представления. Не можете же вы прожить чужую жизнь ради того, чтобы этим представлениям соответствовать? Просто чтобы мама не огорчалась. То есть можете, конечно, но какой в этом смысл? Это ведь ваша жизнь.

— Да, наверное, — проговорил он без особой уверенности в голосе.

Но подумаешь — уверенность в голосе! Главное-то мальчик уже сделал. Он еще сам не понимает, но он уже свернул с рассчитанной мамой дороги. Джаз-бэнд, подумайте! Вот смеху будет, когда лет через десять он и до сочинительства доиграется. Сегодняшнее попурри — явное тому свидетельство.

Впрочем, ладно, хорошего помаленьку.

— И еще. Стефан, мама с вами была на прослушивании?

— Конечно.

— Она могла слышать всех остальных?

— Не знаю, наверное. Я-то под дверью терся, а она там сидела, знаете, там диванчик такой…

— Да, я поняла. Ну… мне пора. Успехов вам!

Итак, почти растерянно размышляла Арина, из потенциальных кандидатов в свидетели — а то и в подозреваемые — остался один. Юлий Альбертович Минкин. И чего она расстроилась? Ведь это же хорошо, когда круг сужается! Хорошо по всем законам следствия! Минкин так Минкин.

Пусть рассказывает, что за увертюра «Черный свет» и… и — что? Да вообще пусть все рассказывает!

Арин, ехидно зашептал внутренний голос, а ты не боишься, что этот композитор-неудачник и есть твой Имитатор? Цыц, одернула она внутренний голос. Если это вдруг действительно он — это же просто отлично, лучшего и желать нельзя. Можно сказать, повезло. Чего бояться? Что превратит следовательшу в очередную инсталляцию? Так у нее, у Арины, имя-Фамилия неподходящие, не годится она для иллюстрирования «гениального» его опуса. А если просто вздумает, что неплохо бы избавиться от человека, который задает неудобные вопросы, так она же будет настороже, еще бабка надвое сказала, кто кого победит.