Хейди Перкс - Вернись ради меня

Я смотрю на него насмешливо:

– Нет.

– Ваши родители проявляли какую-то привязанность к данному месту?

– Это же сразу за садом, – отвечаю я. – И мама, и папа ходили туда не чаще других.

Харвуд кивает, но я замечаю – он не выяснил того, что хотел.

– Поговорим еще раз о вашем визите на остров. Может, вы заметили, что кто-то чаще других крутился за вашим домом?

– В тот день, когда выяснилось, что захороненная девушка – это Айона, там собралась целая толпа.

– Кого вы узнали?

Я перечисляю собравшихся на опушке:

– Энни Уэбб, Руфь Тейлор, Сьюзен и Грэм Карлтон, только Грэм… – Я запинаюсь. – Он не остался надолго. Я хотела с ним поговорить, но обнаружила, что он уже ушел.

– Хорошо, – кивает Харвуд, пристально глядя на меня, будто я наконец сказала что-то интересное. – А кого не было в этой группе?

– Боба Тейлора не было, Эммы Фишер, хотя я встретила ее сразу после этого в деревне с дочерью. Они поссорились, – добавила я. – Не знаю, из-за чего.

– Отлично. Вы мне очень помогли, Стелла, – говорит детектив с самым невозмутимым видом, и я не совсем уверена, что он что-нибудь вывел из моих слов.

– И еще… – Я замолкаю, не зная, стоит ли делиться этой информацией. – Мне кто-то подбросил записку. После всего, что случилось с Дэнни, в четверг, я забыла вам рассказать. Там сказано, чтобы я прекращала копать.

– Вы сохранили записку? – коротко спрашивает Харвуд, ястребом следя за мной, пока я шарю по карманам.

Через полтора часа наш разговор с детективом наконец-то завершен. Я говорю ему, что мне нужно в туалет, и мы прощаемся. Покинув кабинет, я поворачиваю направо по коридору, минуя череду комнат, из-за дверей которых тихим гулом доносятся голоса. Мои мысли так заняты вопросами детектива и тем, что же Харвуд будет делать с запиской, что я уже подхожу к выходу, когда разговор за одной из дверей останавливает меня.

– …не только тот факт, что тело нашли в другой части острова, – произносит мужской голос. Оглядываясь, я прижимаюсь спиной к стене, но разговор идет слишком тихо, чтобы я могла разобрать его целиком.

– Повреждения от падения могли стать причиной смерти…

– …не уверены?

– Нет, не похоже, – произносит еще кто-то, прежде чем их голоса затихают. Я придвигаюсь еще ближе.

– …и замаскировали под удар о камни?

– Да. Использовали какой-то тупой предмет.

Хлопает дверь, пропуская в коридор женщину. Она подозрительно смотрит на меня, я выпрямляюсь и следую к выходу.

Так вот почему Харвуд считает, что Дэнни невиновен! Полиции известно слишком много для того, чтобы объяснение Дэнни вписывалось в общую картину.

Сердце кувалдой стучит в груди, когда я выхожу на улицу. Солнце пытается пробиться сквозь тучи, однако поднимается ветер, и я плотнее закутываюсь в пальто. Прогноз на ближайшие дни не обнадеживает. Говорят, что надвигается шторм, хотя сейчас белые облачка не грозят даже легким дождем.

Из моей сумки звонит телефон: Фрея.

– У меня только что состоялся очень интересный разговор, – сразу заявляет она.

– Вот как? – Я потираю припухшие от недосыпания глаза и уворачиваюсь от велосипедиста, который без предупреждения заезжает на тротуар и снова съезжает на дорогу.

– С матерью Айоны!

– Да? – Я останавливаюсь как вкопанная. Айона упоминала о своей матери лишь однажды, и ее слова были такими холодными, что я содрогнулась. Та самая мать, которая все двадцать пять лет не замечала, что ее дочь пропала.

– Я собираюсь встретиться с ней, – возбужденно говорит Фрея. – Уже сажусь в поезд. У меня такое чувство, что она не до конца откровенна. Надеюсь, при встрече она расскажет больше, но… – Фрея делает паузу. – Не знаю, насколько можно доверять тому, что она говорит, но я подумала: может, вы тоже захотите поехать?

У меня перехватывает дыхание при мысли о встрече с женщиной, которая могла бы рассказать об Айоне больше, чем большинство других. Эта девушка была загадкой, и если что-то способно помочь мне собрать из кусочков единое целое, дабы понять, что же произошло у них с Дэнни, то мне стоит поехать.

– Хорошо, я приеду, – без колебаний отвечаю я.

– Тогда жду вас на вокзале Нью-стрит в три часа.

– Нью-стрит?

– Там, где живет мать Айоны, – отзывается журналистка. – В Бирмингеме.

Фрея объяснила мне, что договорилась встретиться с Эндж, матерью Айоны, в пабе в Болсолл-Хит, и добавила, что это не то место, куда она пошла бы в одиночку. Я нашла этот паб в телефоне и про себя согласилась с Фреей, гадая, отчего название Болсолл-Хит кажется мне знакомым.