Хейди Перкс - Вернись ради меня

– Вы записываете мои слова?

– Да что вы, нет, конечно! Выполняю задание шефа. Простите. О чем мы говорили? Значит, Дэнни утверждает, что он ее убил?

Я вздыхаю.

– На самом деле он сказал «наверняка убил».

– Что он имел в виду?

– Понятия не имею. Я сама хотела бы знать.

– Стелла, извините, я могу вам перезвонить?

– Конечно, – отвечаю я, но Фрея уже вешает трубку, и я чувствую, что я ошиблась, доверившись ей.

К отцу я приезжаю совсем беспомощной и подавленной. Папа открывает мне дверь, одетый в тонкий хлопчатобумажный синий халат до колен и полосатые пижамные брюки. Поглядев на меня без выражения, он качает головой. Возникает минутная неловкость, пока мы стоим в дверях.

– Папа, сейчас пять часов вечера, а ты все еще не одет, – мягко упрекаю я.

– Ты слишком рано приехала, я ждал тебя позже.

– Я не говорила, что приеду. Можно войти? – Я киваю на коридор, и отец наконец распахивает дверь и впускает меня, задерживаясь у подножия лестницы. – Может быть, ты поэтому и удивился, увидев меня? – с надеждой спрашиваю я, пока отец напряженно вглядывается в мое лицо.

Он снова отрицательно качает головой. Мое сердце колотится, пока я решаю, нужно ли подсказать ему, кто я, когда он вдруг выкрикивает:

– Стелла!

– Да, папочка? – Когда я поворачиваюсь, он улыбается мне. Каждый раз, когда это происходит, мурашки бегут по моей спине. – Может, мне приготовить нам по чашечке чаю? Ты уже пообедал?

– Я? Э-э-э… – он нахмуривается.

– Ничего, не волнуйся, – мое сердце разрывается на части. – Я все-таки сделаю нам по сандвичу.

– Нет, не надо, милая, я не голоден. – Папа прикладывает ладонь к плоскому животу. – А в котором часу ты должна была приехать? – спрашивает он, проходя за мной на кухню и наблюдая, как я ставлю чайник.

– Я не должна была, пап, просто приехала, и все.

– А-а, ну ладно.

– Как ты себя чувствуешь? Оливия сказала, что ты приболел? Что-то с желудком?

– Да, детка, наверно. Я все сплю и сплю, и в голове все плывет. – Его руки, лежащие на столе, дрожат. Когда чай заварен, я передаю ему кружку и присаживаюсь рядом, взяв папины ладони в свои, и думаю о том, как много времени упущено и не слишком ли поздно теперь.

– Погода хорошая, – говорю я, кивая на улицу. – Прохладно, зато дождь перестал.

Отец переводит взгляд на заднюю дверь: через дверное стекло виден маленький ухоженный садик.

– У меня был… э-э-э… – он дергает пальцем, подыскивая слово. – Ну… Человек.

– Человек?

– Да, – папа начинает волноваться. – Но формы на нем не было. Ты понимаешь, о чем я?

– Детектив?

– Да! – Он хлопает ладонью по столу. – Детектив приходил вчера и хотел со мной поговорить.

– Он задавал вопросы?

– Что ты, родная! – папа выразительно смотрит на меня, будто я и сама должна это знать.

– Ты понял, о чем они хотят поговорить?

Папа приподнимает плечи и разводит руками.

– Наверно, о Дэнни, – подсказываю я. – И о теле, которое нашли на острове.

– Помнишь, какой домик на дереве я вам построил? – расплывается в улыбке папа. – Я почему-то начал часто о нем вспоминать.

– Помню, – грустно улыбаюсь я.

– Целую неделю его сколачивал, и вы с Дэнни просто сгорали от нетерпения в ожидании, когда все будет готово. Я укрепил его на дубе. Надеюсь, домик все еще там.

– Думаю, да, – соглашаюсь я с упавшим сердцем.

– Тебе нравилось подолгу сидеть в нем, а Дэнни проводил там больше времени, чем на земле. Он всегда был там, – говорит папа, но его взгляд мутнеет. – Ваша мама считала, что мальчика надо оставить в покое, а я возражал.

– Вот как? – оживляюсь я, заинтригованная этой разницей во мнениях, которую, насколько я помню, никогда не замечала.

– Ваша мама слишком опекала их обоих, – бормочет папа еще тише, – особенно Бонни.

– Неужели, папа?

Отец вскидывает глаза, словно спохватившись, что говорит вслух.

– Мария всегда была прекрасной матерью, – заявляет он. – Она обожала вас всех троих. Вы не должны это забывать.

Я улыбаюсь и опускаю глаза.

– Мне кажется, полиция хотела поговорить с тобой о Дэнни.

Папа рассматривает свои худые пальцы, обтянутые сухой кожей, и кисти рук, покрытые старческими пятнами.

– Тебе что-нибудь известно? – Я тянусь к его рукам, которые снова дрожат – кончики пальцев выбивают еле слышную дробь на столе. – О том, что произошло с Айоной?

Его глаза начинают наполняться влагой, и я мягко сжимаю папину руку.

– Ее нашли на острове, – произносит он.

– Да, но знаешь ли ты еще что-нибудь? – настаиваю я. – Как ты думаешь, Дэнни имеет к этому какое-то отношение?